Дмитрий Нечай - Прорыв
- Да, конечно, помню, - задумчиво ответил Сергей.
- Затерялся твой Троин среди нового персонала, еле-еле нашел. Институт разросся, как столетний дуб.
Сергей внезапно пришел в себя.
- Да, вырос ваш институт. Ну, хорошо, спасибо тебе, Паша. Если что звони. Выручил меня. Пока.
Сергей, не ложа трубку, бросил телефон на подушку. "Так, значит, ошибки нет - этому Троину шестьдесят. Но каков молодец!? Моложе, чем тридцатилетние. Это ведь судьба, сама судьба".
Сергей стал быстро одеваться. - Надо взять над собой контроль, резко остановившись, подумал он. - Хочешь достичь цели... будь хладнокровен.
Сделав над собой усилие, Сергей продолжал одеваться. Все еще чувствовалась дрожь в руках, но уже скованная, подчиненная воле.
Наскоро позавтракав, Сергей вызвал машину и в ожидании шофера стал набивать дорожную сумку. В его голове уже созрел план. Было похоже на то, что цель, к которой он шел десять лет, работая в своей лаборатории, была в двух шагах от него еще четверть века назад. Но взять, открыть было по ряду причин невозможно.
Захватив еще пару тетрадей, он закрыл сумку и достал из стола деньги и директорское удостоверение. Машина приехала быстро. Не желая сбавлять уже набранный темп, Сергей попросил гнать как можно быстрее. Маршрут был краток. Сначала к себе в лабораторию. Десять-пятнадцать минут на всякие мелочи, а потом на вокзал. Комплекс Соргина, названный теперь в его честь, располагался в трех часах езды от города составом местного значения. Он находился в болотистой долине рядом с поселком, где жили преимущественно сотрудники этой же лаборатории.
После доинститутской работы Сергей был там лишь один раз. Это было пять лет назад. Были показательные испытания нового поколения излучателя. Пригласили директоров всех лабораторий, занимающихся разработкой смежных тем. Вообще, оснащенность лаборатории Соргина была отменная. Ее авторитет, поднятый профессором, старательно поддерживался всеми учреждениями морально и материально. И хотя великих и даже в достаточной мере больших умов в комплексе уже не было, лаборатория регулярно была в центре внимания научной общественности. Великолепное оборудование, имевшееся там, иногда, в единственном, из-за своей уникальности, экземпляре, давало возможность делать просто удивительные вещи. С самого начала этой истории Сергей увязывал эту лабораторию со всем происходящим. И впоследствии , когда его план сформировался в теперешнюю систему, он ничуть не удивился, что центральное место рядом с контролером заняла эта лаборатория.
Теплый ветер трепал волосы Сергея, врываясь через щель приоткрытого вагонного окна. Перед глазами с огромной скоростью проносились полоски леса и кустарники. За время, потраченное в поезде, Сергей решил довести свой план до полной ясности. Первые желания, продиктованные стремлением как можно быстрее достичь цели, смутно вырисовывавшейся в его голове, прошли. Уже не хотелось стремглав лететь в институт контроля и хватать этого Троина, предавая огласке его возраст и явно не соответствующий ему вид. Само по себе это еще ничего. А вот если бы этот феномен не оправдался, не вписался бы в тематику и в рамки его, Сергея, исследований? Вот тогда был бы, как называли это в старое доброе время, огромный конфуз. Мало того, что планы Сергей могли рухнуть, как карточный домик, так еще и человека, может, даже очень хорошего, поставил бы в идиотское положение. Да мало ли еще какие неприятности могли получится, сорвись Сергей в первый же момент. Замысел, пришедший позже, оказался куда практичнее. Правда, он не сулил мгновенных результатов, но, несомненно, имел смысл и логику. Именно его реализацией сейчас и занялся Сергей.
Единственной неясностью для него оставалось одно. Посредством чего Троин законсервировался в двадцатипятилетнем возрасте? Как ученый, составной частью профессии которого является геронтология, Сергей очень ясно понимал, что означает остановка старения у любого человека, и даже его достаточно сильная задержка. Это означало, что, взаимозаменяясь, клетки возвратят любого из любого возраста в точку своего биологического апогея - двадцать пять лет. Исключение составляют лишь неизлечимо больные. Неподвластные таинственным силам, заставляющим организм изнашиваться и стареть, клетки заменят молодыми тканями отмирающие и будут обновляться бесконечное количество раз. Это то бессмертие, о котором человек мечтал на протяжении всей своей истории.
Не будучи новичком, впадающим в мечтательность, Сергей ясно представлял и то, что Троин, вероятно, только затормозился на время, в силу уникальности своего организма. Но допустить, что он начисто освободился от оков природы, Сергей иначе, как мельком, на один только миг, не мог. И вот тут-то и появилась лаборатория Соргина. Заняв центральное место, она как магнит притянула все мелочи и догадки к себе, и Сергею осталось лишь выстроить это все в ровную цепь, ведущую к решению. Ехал же он сейчас за тем, что должно было сделать эту цепь прочной, - за фактами. Если же и в самом деле Троину помогли, то помощь эта была на достаточно высоком уровне. Оставалось лишь вспомнить, что подобной тематикой и опытами по ней занимались только Соргин, как основоположник идеи и рьяный ее защитник, да он сам - Сергей.
После этого сразу становилось понятным, что впервые видя у себя Троина, Сергей, естественно, понял, что единственным, кто был (если был) вовлечен в это дело, оставался Соргин. Однако оставалось неясным, почему блестящий опыт и результат были скрыты. Множество, бесконечное множество причин могло быть тому, во всяком случае, для Сергея объяснением. Самое главное из них то, что, даже добившись успеха в беспрепятственной замене клеток и их изнашиваемости, профессор не мог бы считать опыт доведенным до конца, не убедившись в конечном результате. Это Сергей понимал, как ученик Соргина, знающий профессора, как самого себя, в области науки. Для подтверждения понадобились годы, а профессор в золотой век своих исследований был уже стар и до результата не дожил.
Пахнувший в щель окна запах гари заставил Сергея пересесть в кресло, находившееся в начале вагона. Мысли о Соргине принимали несколько иной оттенок. А ведь он мог, убедившись, сделать что-либо подобное с собой. Ведь неестественно и глупо отказываться от жизни, имея к ней ключ. Вот тут-то и кроется противоречие, мешавшее всей схеме Сергея сформироваться в цель, оставляя все в прежнем хаосе. Соргин не мог сделать первый опыт на Троине, а не на самом себе. Закон против. Закон ученого, имеющего привилегию лишь в том, что он первым среди людей пробует свое изобретение на себе. Вот что противоречит тому, что Троин подвергся опыту. Факт смерти Соргина неоспорим, и за ним не надо никуда ехать. Винегрет догадок и более-менее логичных выводов так и остался в первоначальном разбросе. Тем не менее общая картина всего этого оставалась хоть и неорганизованной, но весьма целостной для того, чтобы не бояться развивать ее дальше.
