Альфред Бестер - И живут не так, как прежде
- Слушай, - сказал он отчаянно. - Я, наверное, устроюсь в парке.
- Прямо на земле? Почему?
- Э-э, я как-то больше уж привык так, а не в домах... Но ты, Линда, не беспокойся. Если буду нужен - я рядом.
- Нужен? Для чего?
- Ты только свистни.
- Чушь, - твердо сказала Линда. - Ты мой гость и останешься здесь. Выметаемся отсюда: я собираюсь заняться обедом. Вот черт! Забыла раковый суп.
Она подала обед, приготовленный из консервов, но с большой выдумкой. Стол был сервирован изысканным фарфором Фарницетти и датским столовым серебром. Еда была девичья, и Майо, пообедав, остался голоден, хотя и промолчал из вежливости. Он слишком устал, чтобы, придумав убедительную причину, отлучиться и заправиться чем-нибудь более основательным. Он доплелся до кровати, вспомнил, что туфли надо переодеть, зато начисто забыл про покрывало.
Утром его разбудило громкое кряканье и хлопанье крыльев. Вскочив с кровати, он подбежал к окну и обнаружил, что всех уток разогнало нечто, издали похожее на красный мячик. Не без труда прогнав остатки сна, он понял, что это купальная шапочка Линды. Потягиваясь и зевая, Майо поплелся к пруду. Линда издала жизнерадостный визг, поплыла к берегу и выбралась из воды. Кроме купальной шапочки на ней не было ничего. Капли и брызги так и летели от нее, так что Майо даже попятился.
- Доброе утро! Выспался?
- Доброе. Еще не понял. Всю ночь в спину упирались какие-то рейки. Ух, вода, видать, холодная. Ты вся в пупырышках.
- Вода изум-мительная! - она стянула шапочку и тряхнула волосами. Где полотенце? А, вот оно. Ныряй, Джим! Получишь огромное удовольствие.
- Не люблю, когда холодно.
- Не будь размазней!
Удар грома расколол утреннюю тишину. Майо в изумлении глянул в чистое небо.
- Что за черт? - сказал он.
- Тихо, - скомандовала Линда.
- Похоже на сверхзвуковой самолет.
- Вот оно! - крикнула Линда, указывая на запад. - Видишь?
Один из небоскребов Вест-Сайда удивительным образом сминался, погружаясь сам в себя, словно складной стаканчик, и извергая из своих недр ливень кирпичей и карнизов. Обнажившиеся балки дрожали и гнулись. Мгновением позже они услышали грохот.
- Ох ты, вот так так... - потрясенно прошептал Майо.
- Упадок и Разрушение Имперского Города [так называют Нью-Йорк]. Привыкай. И все же окунись, Джим. Я принесу полотенце.
Она вбежала в дом. Он сбросил шорты и носки, но когда Линда вернулась с огромным купальным полотенцем, Майо все еще стоял на берегу, с несчастным видом пробуя воду ногой.
- Жутко холодно, Линда, - пожаловался он.
- Разве ты не принимал холодный душ, когда был борцом?
- Я? Только горячий. Кипяток.
- Джим, если ты будешь так и стоять столбом, ты никогда не решишься. Посмотри, ты уже дрожать начинаешь. Это что у тебя на поясе, татуировка?
- Что? А, ну да. Это питон, в пять цветов. Он обвился вокруг меня, видишь? - он гордо повернулся, демонстрируя питона со всех сторон. Заполучил его в армии. В Сайгоне, в шестьдесят четвертом. Азиатский питон. Элегантно, а?
- Больно было?
- Вообще-то нет. Кое-кто треплется, что татуировка - это китайская пытка, но это они просто пускают пыль в глаза. Разве что щекотно.
- Ты служил в шестьдесят четвертом году?
- Так точно.
- Сколько тебе было лет тогда?
- Двадцать.
- Значит, сейчас тридцать семь?
- Тридцать шесть, тридцать седьмой.
- То есть, ты поседел раньше времени?
- Надеюсь.
Она внимательно оглядела его.
- Знаешь что? Если все же решишься, постарайся не намочить волосы.
И побежала назад в дом. Майо, устыдившись своей нерешительности, заставил себя прыгнуть "солдатиком" в пруд. Когда Линда вернулась, он стоял по груди в воде и плескал водой на лицо и плечи. Линда принесла табурет, ножницы и гребешок.
- Разве не чудесно?
- Нет.
Она рассмеялась.
- Ладно, вылезай. Хочу тебя постричь.
Он выбрался из пруда, вытерся и покорно сидел на табурете, пока она его стригла.
- Бороду тоже. Хочу увидеть, как ты выглядишь на самом деле.
Он состригла бороду до такой степени, чтоб ее можно было сбрить, оглядела творение своих рук и удовлетворенно кивнула.
- Очень мило!
- Да ладно! - он покраснел.
- На плите бак горячей воды. Иди брейся. Одеваться не трудись. Мы достанем после завтрака новую одежду для тебя, ну а потом... Потом рояль!
- Не могу же я идти по улицам голый - он был шокирован.
- Не говори глупостей. Кто тебя увидит? Быстренько!
Они подъехали к универмагу "Аберкромби и Фитч" на угол Мэдисон Авеню и Сорок Пятой стрит. Майо был скромно опоясан полотенцем. Линда сообщила, что в этом магазине она многолетний клиент, и продемонстрировала кипу накопившихся за эти годы долговых расписок. Пока она, взяв дело в свои руки, пошла за покупками, Майо внимательно их изучал. К тому времени, когда Линда вернулась, нагруженная одеждой, вернулась, он почти успел потерять самообладание.
- Джим, я принесла чудесные мокасины из лосиной кожи, охотничий костюм, шерстяные носки, и матросские блузы, и...
- Постой, - перебил он. - Ты знаешь общую сумму своего долга? Почти тысяча четыреста долларов.
- Неужели? Сперва примерь шорты. Они непромокаемые.
- Ты, видно, рехнулась, Линда. На что тебе сдался весь этот утиль?
- Посмотри, носки не малы? Какой утиль? Я брала только самое необходимое.
- Да ну? К примеру... - он перебрал пачку расписок. - К примеру: "Подводная маска с очками из плексигласа, одна, девять девяносто пять"? Это зачем?
- Чтобы видеть под водой, когда буду чистить пруд.
- А "Комплект столовых приборов из нержавеющей стали на четыре персоны, тридцать девять-пятьдесят"?
- На случай, когда я ленюсь и не хочу кипятить воду. Нержавеющую сталь можно мыть холодной водой. Ох, Джим, ты только посмотри в зеркало, восхитилась она. - Ты просто романтический герой, прямо охотник на львов из рассказов Хэмингуэя!
Он покачал головой.
- Не понимаю, как ты будешь выбраться из долговой ямы. Надо следить за своими тратами, Линда. Может, лучше забыть о рояле, а?
- Никогда, - упрямо сказала Линда. - Неважно, сколько он стоит. Рояль - это капиталовложение на всю жизнь. Это всегда окупается!
В выставочных залах "Стейнвея" Линда то путалась под ногами и суетилась, не в силах противостоять азарту, то была на удивление деловой. После бесконечного дня, после изматывающих "Ну-ка, взяли! Ну-ка, еще раз!", сооружения сомнительных с инженерной точки зрения конструкций из аварийных блоков и рычагов, после марш-броска с разваливающейся тележкой по Пятой Авеню, они, наконец, водворили рояль в гостиную. Майо в последний раз попытался качнуть рояль, убедился, что тот стоит прочно, и, обессиленный, опустился на пол.
