Ольга Онойко - Доминирующая раса
Я не знаю, почему не приходит задание. Я направила один запрос и не думаю, что разумно делать это ещё раз. Суть задания в общих чертах я уже представляю, но экстрим-оператор — не тайный агент. Мне нужны карты, досье, разведданные, я не добуду их сама.
— Местра Джанарна? — неуверенно сказал женский голос.
Я обернулась и имела удовольствие наблюдать, как на лице новоприбывшей любопытство сменяется острой неприязнью, а та, в свою очередь, прячется за лицемерной вежливостью. По понятиям таких дамочек оправданием моей фигуре может быть только свиное рыло вместо лица.
— Извините, мне сказали, что вы экстрим-оператор, — мило скалясь, промурлыкала дамочка. — Меня зовут Арис. Я туристка с Земли.
Надо было слышать, как она произнесла своё «с Земли». Протяжно, едва ли не с чувственной хрипотцой — так, как никогда не скажет землянин по рождению.
— Я оператор.
— Очень приятно, — Арис наклонила голову вперёд и вбок, как героиня дешёвого сериала.
Мы стояли посреди супермаркета. Какая-то бойкая тётушка едва не смела меня тележкой, доверху наполненной банками, бутылками и всяческими полуфабрикатами. Когда тайфун в лице домохозяйки промчался мимо, я заметила, что всё ещё держу в руках упаковку сдобы для Аджи, и бросила её в корзину.
— Милочка, — фамильярно изумилась местра, — эти пирожные чудовищно калорийны! Вы не боитесь испортить талию?
— Не боюсь.
— Извините, — пропела дамочка. — Ах, у меня к вам дело, но мы же не будем обсуждать его в магазине, давайте выйдем…
— Я выйду, когда сделаю покупки.
Накрашенные ресницы захлопали.
— Да-да, конечно. Можно мне с вами?
Я пожала плечами.
Прогулка доставила мне истинное удовольствие. Я закупалась на целую неделю, и какие душевные страдания испытывала местра Арис, глядя на количество сладкого и мучного в моей тележке! А большой жирный кусок свинины привёл её в отчаяние. Страдальческий взгляд, брошенный местрой на мои худые бока, чуть не пробудил во мне милосердие.
Когда вцепляешься мёртвой хваткой в выросты плечевой брони и чувствуешь, как мощный хребет нукты под тобой собирается в дугу и распрямляется, отправляя вас обоих в прыжок — жизнь зависит от того, не прибавила ли ты грамм пятьсот.
— Вы родились на Фронтире? — попыталась туристка завязать разговор.
— Нет. На Земле.
Ответ заставил её надолго замолчать.
Когда мы вышли из магазина, к дамочке метнулся её домашний зверёк. Я скрипнула зубами. Мне всегда больно смотреть на них, воспитанных изуверами, оставляющими от личности почти разумного существа только истерическую преданность. Я подняла глаза и обменялась эмоциями с Аджи, который грелся на раскалённой крыше супермаркета. Сейчас его эмоции были почти оформлены в мысль. «Люди — друзья — такие как моя любимая — хорошие — не все». И рядом с образом местры Арис — человек, заламывающий мне руки.
И образ нукты в позе угрозы.
Моя радость сошёл с крыши на землю — для этого ему даже не пришлось прыгать. Арис судорожно сглотнула и отступила.
— Это… в-ваш?
— А чей же.
Когти Аджи не шуршали по жаростойкому покрытию стоянки. Я затылком — приподнялись волосы — ощутила позади своего друга и оружие. Оператор в центре полуокружности, описанной гибким телом: поза выжидания.
Мы не собирались пугать местру Арис. Мы просто рассеивали её заблуждения.
Это было прекрасно.
И тут появился городской сумасшедший.
— Милая Джанарна! — возопил Санди, завидев нас. — Вы не передумали? Я по-прежнему горю желанием прославить вашу ослепительную красу!
Он вообще-то всегда так выражается. Я слышала, как он вещал про ослепительную красу костлявой даме с опухшим от алкоголя носом. Но я подумала, что местра Арис может сейчас распасться на аминокислоты, и сказала:
— Дорогой местер Санди, я благодарна пластическим хирургам, но прославлять их работу странно.
— Плевать на хирургов! — обрадовался дурак. Арис он, кажется, просто не заметил. — В вас есть свет, внутреннее солнце! Поймите, вы мне не нужны! Мне нужны вы с вашим Аджи!
Я порадовалась, что Санди несмотря на далеко уехавшую крышу хоть что-то сказал правильно, и направилась к машине. Странно, но Аджи этот псих очень по сердцу — по обоим его сердцам — поэтому-то я так с ним любезна.
— Милый местер, — заметила я, — мне кажется, что девушка и смерть — это весьма банальный образ.
Санди воздел горе очи, руки и нос, и сделал вид, что потерял дар речи.
— Это вечный образ! — закричал он мне в спину. — Джанарна, вы с вашей смертью необычайно обаятельны!
Арис всё ещё стояла на ногах, но я чувствовала, что она уже мертва.
Местра Арис действительно дура, если не понимает, что из нас двоих любой мужчина выберет её. Да, я натуральная блондинка с эльфийским лицом, но на этом лице двигаются только веки и нижняя губа. Врождённый дефект. В школе меня звали Ящерицей. Современная хирургия может имплантировать мне искусственные мышцы и нервы, но стоит операция так дорого, что я накоплю на неё только к возрасту, в котором мне будет уже всё равно. Поэтому я не коплю. Странно, что Арис не заметила моего уродства. Или она думает, я её так сильно презираю, что цежу слова?
— Эй, Аджи! — додумался местер Санди. — Поговори со своей подружкой! Что это она раскапризничалась?
Мой хороший негромко прорычал что-то в ответ. С интонациями человеческой речи. Я засмеялась.
Я уже села в машину, когда Арис опомнилась.
— Вы что же, уехать собираетесь? — растерянно спросила она.
— Да.
— Но мы же с вами собирались…
— Это вы собирались. А я собираюсь домой. Позвоните мне. Номер можно узнать в муниципалитете. Аджи, мы уезжаем, иди в машину.
Я была очень довольна.
На Фронтире я оказалась из-за Аджи. Но я на него не в обиде.
Я никогда не задумывалась, в каком районе живу. Я переехала в новую квартиру, когда получила работу. Мне исполнилось восемнадцать, и я уже три года дружила с боевым нуктой. Даже совсем маленькие домашние нукты, которые по сравнению с ним кажутся мышками, — грозные бойцы и надёжные защитники, а рядом с Аджи и подавно ничего не страшно.
Однажды я возвращалась домой ночью. Заброс, даже проверенный и безопасный — вещь увлекательная и щекочущая нервы, куда тяжелее пережить стадию планирования, все эти бумаги и файлы, бесчисленные столбики данных зондов, медкомиссии и согласования… Я шла от фонаря к фонарю, шёпотом честя кого-то, а Аджи решил погулять сам по себе и пробирался крышами у меня над головой.
Это часть моей профессии — фиксировать в памяти всё происходящее, до мелочей. Иногда мозг оператора оказывается самым надёжным хранилищем информации.
