Григорий Неделько - Энгэ
– …с нами легко! – передразнил Макс, закрывая окно. И только потом вспомнил, что в этом году поставил на окна голосовые рецепторы, так что можно было просто скомандовать: «Закрыться». Мужчина выругался и пошёл обратно к дивану, когда в дверь позвонили. – Да что же такое! Не дадут отдохнуть человеку!
Возле двери в стену был вмонтирован монитор. На нём, с огромным неудовольствием для себя, Макс увидел Павла, нервно переминавшегося с ноги на ногу и озиравшегося по сторонам.
«Что опять нужно этому невротику?»
– Кто там? – не открывая двери, спросил предприниматель.
– Макс, это я, Павел! Впусти меня!
– Что ты хочешь, Паш?
– Открой, это важно! Это касается Вики!
– А что с ней?
– Она не отвечает на звонки.
«Неудивительно. Как она терпела его всё это время?»
– Просто она не хочет с тобой разговаривать. А теперь, извини, мне пора…
– Но, Макс…
– Паша, ты не понял? Уходи.
Предприниматель прислушался – ни звука: Павел молчал. Удовлетворённый, Макс уже собирался отойти от двери, но оказалось, что его друг просто собирался с силами.
– Макс, немедленно открой, а не то я выломаю дверь!
Хозяин квартиры усмехнулся, но тут Павел, находившийся в коридоре, с такой силой стал стучаться руками и ногами, что ухмылка на лице Макса сменилась недовольной миной.
– Открыть, – скомандовал он.
Дверь, среагировав на голос хозяина, распахнулась. Павел, ломившийся внутрь, не удержался на ногах и повалился на пол. Макс поднял его и схватил за грудки.
– Что ты себе позволяешь? – процедил красавчик с ухоженными ногтями.
– Вика… как ты не понимаешь… с ней, может, что-то случилось…
– С ней случился ты несколько лет назад. Но теперь всё в порядке. Она освободилась от тебя и может, наконец, жить жизнью, которую заслуживает.
– Но, Макс…
– Забудь о ней. Тебе ясно?
Бизнесмен отпустил друга, но, стоило ему сделать это, как Павел набросился на него с кулаками. Тогда Макс развернулся и съездил Ефимцеву по лицу. Павел снова упал, на этот раз ударившись головой о стену. Он непонимающе смотрел на бывшего друга. Из носа поверженного мужчины текла кровь.
Макс, скривившись от боли, потряс в воздухе рукой. Потом сходил в ванную, принёс оттуда полотенце и кинул Павлу.
– «Ручного доктора» дать не могу, уж извини, – самому нужен. А теперь убирайся.
Павел поднялся на ноги, к груди он прижимал полотенце.
– Вытрешься там. Давай, проваливай. – Но этого ему было мало, и Макс бросил вдогонку молча плетущемуся Павлу: – И не вспоминай о ней, ясно? Её для тебя больше не существует!
И закрыл дверь.
Автоматическая дверь скользнула в сторону. Павел вышел на улицу, в свой 2124 год. Вытер лицо полотенцем и выбросил его в ближайшую, приветливо распахнувшуюся урну. Мужчину не особенно волновало, как он выглядит. Разрыв отношений со старым другом, назревший, как он теперь понял, уже достаточно давно, тоже не беспокоил его. Виктория – вот о ком он думал. Снова и снова его мысли возвращались к жене. Что-то внутри, сроднившееся с ней за те годы, что они прожили вместе, говорило ему: всё не так просто. Она не отвечает не потому, что не хочет. Она не может. А не может она, потому что… Здесь фантазия Павла рисовала несколько вариантов, и ни один ему не нравился. Попала под машину? Похищена? Застрелена? Её загрызла собака?..
Он помотал головой, приводя мысли в порядок. Главное, не волноваться…
– Господин, у вас кровь идёт, – сказала ему проходившая мимо девчушка.
– Да. Но у меня нет с собой «доктора».
– У меня есть. Вот, возьмите.
Павел подивился такой доброте и отзывчивости, но всё-таки взял устройство. Обработал им нос и, когда кровь прекратила течь, вернул «ручного доктора» девушке.
– Спасибо.
– Пожалуйста… А что случилось?
– Поговорил с другом.
Девушка – наверное, «родом» из какого-нибудь доброго, взращенного на идеализме мира – непонимающе смотрела на Павла. Но он не счёл нужным объяснять свои слова – повернулся и побрёл к машине.
На полдороги у него зазвонил фон.
– Да, слушаю.
– Павел Ефимцев? – произнёс незнакомый сухой голос.
– Это я. В чём де…
– Молчите и слушайте, – перебил его неизвестный собеседник. – Ваша жена у нас. Если вы хотите увидеть её живой, вы должны приехать по адресу переулок Трансплантологов, 12. Вам всё понятно?
– Нет, я…
– На вашем месте я бы не артачился. Итак, вы приедете, или нам начать отрезать от неё кусочки?
Тут в трубке послышался чей-то ещё, тоже незнакомый голос. Первый человек уверенно сказал второму: «Я знаю, что делаю», – а после опять обратился к Ефимцеву:
– Итак, ваше решение?
– Я еду, – ни секунды не сомневаясь ответил Павел.
– Отлично. Запоминайте координаты, второй раз повторять не буду. Подъезд пятый. Код: 4687. Подниметесь на седьмой этаж и два раза позвоните в квартиру слева. Ясно?
– Ясно. А…
Но он недоговорил. Незнакомец обронил короткую фразу «В таком случае мы ждём вас» и прервал связь.
На двери слева не было номера, но, судя по тому, что соседняя квартира значилась как 1229-я, эта была 1228-й.
Павел какое-то время, несколько секунд, смотрел на древний, электрический звонок с кнопкой. Его очень удивило, что кто-то ещё пользуется таким. Но времени размышлять об этом не было: они ждут его, и неизвестно, на что они готовы ради… А ради чего? Ефимцев не мог придумать ни единого рационального объяснения происходящему. Наконец, собравшись с силами, он дважды надавил на кнопку звонка.
Дверь открыли почти сразу же. Тощий невысокий человек, облачённый во всё чёрное, на лице которого была надета маска, махнул Павлу. Ефимцев оглянулся по сторонам – никого рядом, никто их не видит – и вошёл в квартиру. Тощий человек захлопнул и запер дверь – сам, своими руками.
«Ещё один привет из древних времён… Да куда я попал?!»
– Раздевайтесь и проходите, – сказал тощий и скрылся в единственной комнате.
Павел скинул ботинки, сбросил куртку и прошёл следом. На стуле посреди комнаты сидела его жена Виктория. Мужчина присмотрелся, но не увидел на её лице ни синяков, ни ссадин.
Он облегчённо вздохнул – однако тотчас напрягся, когда с разных сторон к нему приблизилось ещё три фигуры. Все невысокие, все худые и все – в чёрной одежде и масках. Странных, пугающих масках с нарисованными лицами, словно бы размытыми кислотным дождём. Черты расплывались, превращаясь в нечто невыразительное, в лужи грязи. Ефимцев не заметил у подошедших оружия – возможно, его не было, а может быть, они спрятали его под одеждой.
