Константин Ситников - Кукольник
Старик, как гусь, взглянул на меня боком.
- Эге, - сказал он, - похоже, вы мне не верите. Вы думаете, что перед вами живая девочка... премиленькая... с тонкой, мягкой, шелковистой на ощупь кожицей... вы думаете, что внутри у нее бьется маленькое теплое сердечко, посылающее кровь в ее слабенькие ручонки и ножки... ее взгляд кажется вам таким чистым, таким выразительным... Уверяю вас, вы ошибаетесь! Кукла! противная кукла! Все конечности - на шарнирах... глаза - обыкновенные стекляшки... Неужели люди настолько слепы, что не замечают подделки? Я устал, молодой человек... я устал обманывать... я ненавижу свою работу! Я ненавижу свою профессию! Помогите мне! Она нуждается в чистке, в ремонте. А я уже стар, я не могу угнаться за ней. Вот если бы вы... вы молоды, сильны... ведь вы не откажетесь помочь бедному старику? Всего-то и нужно, что подержать ее, пока я починю неисправность. Ну, что же вы?
Пока он говорил, с девочкой начало происходить что-то неладное. Она застыла в неестественной позе... побледнела... ее взгляд остановился... большие карие глаза остекленели... Это были все признаки приближения так называемого petit mal, малого эпилептического припадка, слишком хорошо знакомого мне, чтобы я мог ошибиться!
- Ну, что же вы? - повторил старик. - Живее!.. Держите ее!
Я послушно, хотя и против желания, встал с кресла и направился к девочке. Она сидела передо мной на корточках без малейшего движения, с открытыми стеклянными глазами. Я наклонился и подхватил ее на руки; я держал ее под мышки и под колени, чувствуя, как напряжено ее маленькое тельце; оно было твердым и упругим. Если бы старик не раскрыл мне глаза на истинное положение дел, я бы и вправду подумал, что все мышцы этой девочки свела клиническая судорога, характерная для petit mal.
- Кладите ее вот сюда, - сказал старик, одним движением руки смахивая со стола бумажную тарелку с курицей, зеленую пластмассовую вазочку и бутылку вина. Бутылка с треском разбилась о плитки пола, обдав его белые брюки красными брызгами, но он не обратил на это никакого внимания. Переворачивайте на живот... оттяните воротничок... Отлично!
Он дернул обеими руками, чтобы рукава не сковывали движений. В левой его кисти тускло блеснул столовый нож.
- Если бы вы знали, какое это удовольствие, - управлять своими куклами, - сказал он, - дергать за ниточки... заставлять их плясать и кривляться по твоей прихоти!
Он говорил со все возрастающим возбуждением, примеряясь ножом, перед тем как полоснуть им по натянутой кожице детской шейки.
Старик никак не мог выбрать подходящего места.
- Вы, конечно, следите за последними достижениями психиатрии? неожиданно спросил он. - И вы, разумеется, знаете, что в основе всего лежит анализ? Анализ - расчленение, понимаете? Фигурально говоря, я произвел анализ вон той несчастной курицы, - он кивнул на пол. - Именно так, я тщательно проанализировал ее. Понимаете меня, молодой человек? Старик засмеялся своей шутке.
- Сейчас мы вернем ее в норму, - сказал он. - Прежде всего мы должны проанализировать причины, вызвавшие неполадки в ее механизме. И еще, вот что я вам скажу: если вы хотите чему-то научиться, то вы должны начать прямо сейчас. Держите скальпель, - он сунул мне нож, и я принял его из рук старика с большой неохотой.
Нож был тяжелый и теплый, как будто живой. У него был тупой закругленный конец, зато лезвие отточено до блеска.
- Ну, что же вы? - подбодрил меня старик.
Я неумело провел ножом поперек детской шейки, рассекая кожу поверх напрягшейся мышцы... через лезвие и ручку ножа моим пальцам передалось тупое ощущение, будто я провел им по деревяшке... из-под лезвия лениво выкатилось несколько красных бусинок...
- Мастер, вы уверены? - спросил я растерянно. - Мне кажется, это кровь.
- Разумеется, это кровь. Я же говорил вам, что добился сохранения всех жизненных соков мумии. Хватит болтать, продолжайте!
Придерживая нож за спинку лезвия, я надавил сильнее... Кровь потекла ручьями из рассеченной надвое мышцы... воротничок белого ситцевого платьица быстро напитался ею, старик брезгливо отдернул пальцы... Надавив еще сильнее, я почувствовал, что лезвие ножа наткнулось на что-то плотное... похоже, это была связка...
- Здесь нет никакой крышечки, - проговорил я еще более растерянно. На лице у меня выступила испарина. - Вы уверены, что это кукла, а не?..
Но договорить я не успел. Из открытых дверей ресторана донесся шум... послушалось множество голосов... захлопали двери... затопали ноги... На террасу выбежала миниатюрная девушка в кружевной наколке на голове и кружевном переднике официантки.
- Вот он! - воскликнула она, указывая на старика.
Ее густо обведенные глаза окинули следы разрушения, учиненного стариком, красивое личико сморщилось. На меня она даже не взглянула. Посторонившись, пропустила вперед врача в белой шапочке и двоих санитаров в грязных халатах с засученными рукавами.
Завидев старика, они направились прямо к нему, с треском отбрасывая в стороны легкие пластмассовые креслица.
Оцепенев, я стоял с окровавленным ножом в руке, тупо глядя на все прибывавших людей, которые вдруг заполнили крошечную террасу. Это были работники ресторана: повара, администраторы, официантки... И среди них я увидел женщину... она словно бы кого-то искала взглядом... ее глаза остановились на распростертой на круглом столике мертвой девочке... на моих залитых кровью руках, все еще сжимавших столовый нож... потом поднялись выше и встретились с моими глазами...
Я содрогнулся. Мне показалось, я узнал этот взгляд - по тому дикому страху... по той панической подозрительности, которая преследовала меня все эти годы... Да, я узнал его! Я узнал бы его среди тысячи других взглядов!
Я отбросил нож в сторону и отшатнулся от безжизненного тельца.
Мне хотелось крикнуть... но горло мое сжал спазм...
- Клянусь! - беззвучно кричал я всем своим существом, зная, что ОНА не верит мне, что моя жена снова - и теперь уже окончательно - не верит мне!
- КЛЯНУСЬ!! У МЕНЯ И В МЫСЛЯХ ЭТОГО НЕ БЫЛО!!!
