Blackfighter - Черный истребитель
Она запрыгнула на подножку погрузчика, в кабине которого вытирал ладонью пот со лба неудачливый оператор. При виде нее оператор сделал испуганное лицо и попытался изобразить приветствие. Что в положении сидя было затруднительно.
— Мальчик, — сказала она ласково-ласково, глядя ему в глаза. — Ты кому служишь? Здешним партизанам?
Оператор вздрогнул и потупился.
— Милый мой. Вполне возможно, что сегодня я пойду как раз с этими ракетами под крыльями. А у них очень тонкая электроника. Их, такая вот досада, нужно грузить очень-очень аккуратно. И если у меня случится отказ — как ты думаешь, что я с тобой сделаю?
Кэсс бессовестно врала. Электроника этих ракет как раз могла выдержать удар кувалды. Но детонировали они при ударе об мишень. И им было без разницы — танк ли это, или другой блок тех же ракет на платформе. О чем оператор не знать не мог. Но если он не боялся подорваться — следовало напугать его чем-нибудь еще. Например, собой.
«Три часа до вылета» — сообщил ей имплант. Вздохнув, Кэсс оставила в покое глупого юнца и отправилась к медикам. Если послеполетной процедурой еще можно было пренебречь, то позволить себе послать подальше предполетную она не могла. Сам механизм управления истребителем требовал определенной подготовки перед непосредственным контактом. Активация имплантов, перевод в режим управления, препараты, стимулирующие скорость реакций — все это было необходимо. Иначе придется загружаться уже за штурвалом. А это — потеря времени и серьезный удар по нервам, и без того едва справлявшимися с напряжением, которого требовало управление машиной.
Гелевый раствор облизнул тело влажным скользким языком, капельница прильнула к разъему на шее. Темнота, отсутствие ощущений — несколько минут передышки перед тем, как по венам пойдет горячее тепло, наполняющее мышцы неудержимо рвущейся наружу энергией. Легкое прикосновение к правому виску. Ледяная игла, впивающаяся в мозг. На секунду — нестерпимое ощущение ужаса и боли. Вспышка под накрепко зажмуренными веками. Дальше — свобода и сила, бесконечность возможностей, безумная яркость восприятия. Словно ящерица сбрасывает старую кожу, словно снимаешь темные очки, словно вынимаешь затычки из ушей. Ну, вот и все… конец активации.
Кэсс вылезла из капсулы. Гель не оставлял на коже следов, но она по привычке отерла лицо, стирая несуществующую пленку. Кто-то уже позаботился принести и подготовить ее летный костюм. Увы, этот кто-то не имел понятия о том, что она не выносит слишком вкрадчивой мягкости ткани и ослабленных пластин на локтях и коленях. Чертыхаясь про себя, Кэсс привела в порядок костюм — плотное матово-черное трико, облегающее, как вторая кожа. Как очень тугая вторая кожа. Манжеты на запястьях и воротник — накачать по максимуму. Пластину на прессе — сделать твердой. Всю гидравлику на полную мощность. Чтобы тело было натянутым, как струна, чтобы осанка — безупречна, чтобы каждый шаг — преодоление сопротивления ткани.
А вот шлем — на потом. Это — уже в кабине. Чтобы аккордом ударило по глазам и нервам — один контакт, второй. И слиться с машиной, и упасть в небо.
Сдерживая нетерпение, она вышла в примыкающий к медицинской комнате тактический класс.
— Так, господа. Вопрос типовой. Кто не в норме по медике?
Таковых не было. Ребята отрицательно покачали, кто черным шлемом, кто коротко стриженой головой.
— Вопрос второй, типовой. У кого проблемы с машинами?
И таковых не нашлось. «Что же я так тяну время?» — подумала Кэсс. — «Все это, конечно, обязательные вопросы, но сколько лет мы уже плевали на их обязательность?»
— Тогда слушаем задание.
Кэсс включила экран, подгрузила карту.
— Наш квадрат — вот этот, — На экране квадрат вспыхнул ярко-синим. — Вот тут — город. Здесь — батарея ПВО. ПВО чисто символическая, поэтому делаем ее быстро и идем на город. Город приказано стереть подчистую. Тут, соответственно, по времени мы ограничены только скоростью реагирования противника. В драку не ввязываемся, как только слышим, что они близко — уходим. Вопросы есть?
— Есть. С какой стати драпать от местных?
Ну, разумеется, это Ристэ. Вылет без хорошей драки — не вылет, а фикция. О чем думали родители, давая любимой дочери имя «Ласковая»? Явно не о том, что лежало перед ними в колыбели. Девушка была излишне агрессивна, это даже отмечалось в ее личном деле. Специалисты перевели агрессию в боевой задор, но до конца избавить Ристэ и окружающих ее от девиза «всех замочу!» им не удалось.
— Вообще-то это приказ штаба. Но для особо любопытных могу сообщить, что командование надеется, что планета сдастся. И желательно сохранить технику. Ну, в доступной мере, конечно. Еще вопросы будут?
Вопросов не было.
— Отлично. До квадрата идти долго. Будете устраивать состязания в пилотаже — откручу головы. Все поняли?
Головы в шлемах и без покивали. По энтузиазму кивков было ясно, что не поняли и начнут выделываться через пять минут после взлета. Еще не устали, еще только второй вылет после нескольких месяцев безделья на основной базе. А первый вообще был разведочным, если не сказать — разминочным. Ну и славно. Еще успеют устать до полного равнодушия ко всему, кроме выполнения задания.
Нормой был один боевой вылет в день, максимум — два. Иногда им приходилось выходить далеко за пределы этой нормы… и никогда это не проходило даром. Нет, они не были столь слабыми и изнеженными, просто управление требовало активации всех ресурсов мозга и максимальной нагрузки на управляющие контуры, которые были встроены в мозг. Имперские профессионалы, которые ставили им импланты, умели сделать многое, заменить половину нервных клеток на искусственные, установить дополнительные центры, совместить все это с механикой управляющей системы. Но и они не могли сделать так, чтобы активированная механистика не выжирала постепенно все ресурсы мозга.
В первую очередь модификации били по эмоциональной сфере. И, разрушая психику, они приводили тех, кто жил достаточно долго, к одному состоянию — полному, мертвенному равнодушию ко всему. Впрочем, пилотам Корпуса «Василиск» могли позавидовать все остальные — те, кого модифицировали по типовым, а не индивидуальным проектам, те, кого считали не штуками, имея в уме, что каждый происходит из древнего имперского рода, а — пачками. Сотнями, тысячами…
Кэсс запрыгнула в кабину. Так. Опять техники переколбасили все кресло. Вот одна из радостей пребывания на временной базе, где работает сразу несколько частей. Если своих техников рано или поздно можно приучить не трогать кресло, то тех, которых видишь неделю-две в жизни, дрессировать бесполезно. Ну, кто надоумил этих скотов, что ей будет удобно почти что лежать в кабине? Шипя, Кэсс с трудом подогнала кресло по себе. Все равно получилось как-то неуютно. Так, хватит привередничать. Теперь перчатки. Накачать по максимуму, чтобы туго облегали руки. Ну, пора.
