Теодор Старджон - Пушок
- А ты - нет?
- Я - другое дело. Я - кот, и я имею право делать все, что я захочу. Сегодня вечером, когда я тебя увидел, ты мне так опротивел, что я решил тебя убить.
- Что же не убил? Что же... не убиваешь?
- Я не мог, - спокойно ответил кот. - Ты же спал, как кошка... нет, я придумал кое-что позабавнее.
- Да?
- Да, да. - Пушок вытянул переднюю лапу, показывая когти. Подсознательно Рэнсом отметил, что они кажутся очень длинными и сильными. Луна ушла, ночь кончалась, комната заполнялась прозрачно-серым светом.
- Отчего ты проснулся? - спросил кот, перепрыгивая на подоконник. Перед тем, как я пришел.
- Не знаю. От какого-нибудь шума?
- Не совсем, - ухмыльнулся в усы Пушок, взмахнув хвостом. - От прекращения шума. Замечаешь, как сейчас тихо?
Было действительно тихо. В доме не раздавалось ни звука - о, вот он услышал тяжелые шаги горничной, направлявшейся из кухни в комнату миссис Бенедетто, легкое позвякивание чашки. Но в остальном... Внезапно его осенило:
- Старая корова перестала храпеть?
- Перестала, - ответил кот.
Дверь в другом конце холла открылась, послышался негромкий голос горничной, затем звук падающей посуды, самый ужасный крик, какой Рэнсом только слышал, стремительный стук шагов через холл, более удаленный крик, тишина. Рэнсом сорвался с постели.
- Что за чертовщина?
- Это горничная, - ответил Пушок, вылизывая когтистую лапу, но не спуская глаз с Рэнсома. - Она обнаружила миссис Бенедетто.
- Обнаружила?
- Да. Я разорвал ей горло.
- Боже, боже. Почему?!!
Пушок выпрямился, балансируя на подоконнике.
- Чтобы тебя в этом обвинили, - сказал он, мерзко рассмеялся, выпрыгнул в окно и растворился в утренних сумерках.
