Джеймс Блиш - Засеянные звезды. Сборник фантастических романов
О своем предназначении он знал едва ли не с того момента, когда начал сознавать себя, и это знание стало его второй натурой. В него вдалбливали это знание, и всякий раз наставления заключала фраза-приказ: «Эти люди нам нужны, и нужны здесь. Мы должны вернуть этих людей».
Пять слов — но в них заключался смысл работы и самого существования Свени. В них его единственная надежда. Адаптанты должны быть пойманы и возвращены на Луну, точнее, под купол Порта — единственное, кроме Ганимеда, место, где они могли существовать. И если всех захватить не удастся, он должен вернуться хотя бы с доктором Якобом Рулманом. Только Рулман знал главный секрет — как превратить адаптанта в нормального человека.
Свени понимал, что доктор Рулман и его товарищи — преступники, но в чем заключается их преступление, он никогда не задумывался. Слишком неполными и схематичными были его знания. Одно было ясно: колония на Ганимеде возникла без разрешения Земли. Колонисты воспользовались методами, которые не одобрялись Землей (не считая особых случаев вроде Свени), и Земля хотела со всем этим покончить. Не силой, потому что вначале надо завладеть знаниями Рулмана, а с помощью такого тонкого произведения науки, каковым являлся Свени.
«Мы должны вернуть этих людей!»
После этого, намекали воспитатели — прямо ничего не обещали, — Свени, возможно, трансформируют в человека и он получит свободу побольше той, что ощущал, прогуливаясь по лунной поверхности в сопровождении пяти охранников.
Обычно после такого намека начинались ссоры среди научной команды. Любой нормальный человек быстро заподозрил бы, что обещания имеют под собой более чем зыбкую почву, а Свени очень рано стал подозрительным. Но это была единственная надежда. Выбирать не приходилось. К тому же обрывки разговоров навели его на мысль, что споры шли не о возможности обратной трансформации адаптантов. Например, Эмори однажды взорвался: «Но, предположим, Рулман был прав и…» — щелк… звук выключили. Прав — в чем? И может ли нарушитель закона быть в чем-то правым? Потом был один техник, который сказал: «Стоимость — вот в чем недостаток терраформирования». Что он имел в виду? Всего через минуту его поспешили выслать из камеры с неожиданным поручением. Таких обмолвок было много, но Свени так и не удалось сложить из них целостную картину. Он решил, что прямого отношения к его шансам стать нормальным человеком они не имеют, и не стал ломать голову.
Единственной реальностью был приказ. Приказ и ужасные сны. «Мы должны получить их обратно!» Эти слова и заставили Свени, словно в неотвязном кошмаре, падать вниз головой к поверхности Ганимеда.
3Адаптанты обнаружили Свени, когда он одолел половину большого перевала. Он никого не узнал — этих лиц не было на фотографиях, которые он запомнил. Легенду они приняли доверчиво. И усталость имитировать не пришлось: подъем в гору оказался долгим и изнурительным.
Свени с удивлением обнаружил, что дорога ему по душе. Впервые он остался один, свободный от надзора полицейских и телеобъективов. Он попал в мир без стен, где чувствовал себя как дома. Воздух был густым и вкусным и заметно холоднее, чем в куполе на Луне. Откуда-то налетали ветра. Вместо серого потолка он видел иссиня-черное небо, на котором поблескивали искорки звезд.
Все же нужно быть осторожным. Слишком уж все легко и приятно. Его предупреждали, но кто бы мог подумать, что встреча с этой планетой подействует так… умиротворяюще, что ли?
Молодой адаптант быстро прошел с ним остаток пути. Колонисты — кроме Рулмана — показались ему в такой же степени нелюбопытными, как и безликими. Рулман был другим. Удивление и сильное недоверие отразились на его лице, когда в комнату ввели Свени.
— Невероятно! — воскликнул Рулман, — это совершенно невозможно! — И замолчал, с макушки до пяток осматривая вновь прибывшего. Выражение недоверия стало слабее, но ненамного.
Длительный осмотр позволил Свени приглядеться к Рулману. Тот выглядел старше, чем на фотографиях, но это можно было понять. Впрочем, возраст меньше сказался на его внешности, чем Свени ожидал. Ученый оказался худощавым, уже начинающим лысеть человеком с покатыми плечами. Заметное брюшко, заметное на фотографиях, полностью исчезло. Очевидно, жизнь на Ганимеде закалила его. Фотографии не подготовили Свени к восприятию его взгляда — глаза у Рулмана сидели глубоко, спрятавшись под тенью лохматых бровей, как у совы, и были такие же пронзительные и немигающие.
— Кто вы такой? — изрек наконец Рулман. — И как вы сюда попали? Вы не из наших. Это очевидно.
— Меня зовут Дональд Леверо Свени, — представился Свени. — Возможно, я не принадлежу к вашему обществу, но моя мама говорила, что я один из вас. И сюда я добрался на ее корабле. Она сказала, что вы меня примете.
Рулман покачал головой.
— Это невозможно, потому что невероятно. Извините меня, мистер Свени, но вы свалились на нас как снег на голову. Очевидно, вы сын Ширли Леверо. Но как же вы сюда добрались? Как вам удалось выжить? Кто вас укрывал, кормил, воспитывал с тех пор, как мы покинули Луну? И, наконец, как вам удалось улизнуть от полиции? Мы знаем, что Управление обнаружило лунную лабораторию еще до того, как мы ее покинули. Я с трудом верю своим глазам.
Тем не менее удивление угасало на лице Рулмана с каждой минутой. «Клюет», — решил Свени. И немудрено — перед ним стояло живое существо, дышавшее воздухом Ганимеда, легко передвигающееся в его поле тяготения, холодную кожу которого покрывала мельчайшая пыль Ганимеда. Факт среди других неоспоримых фактов.
— Да, ищейки нашли большой купол, — продолжил Свени. — Но им так и не удалось отыскать малый, пилотский. Папа взорвал соединительный тоннель еще до их посадки. Сам он погиб под оползнем. Когда это случилось, я, конечно, был еще клеткой в пробирке.
— М-да-а… — протянул Рулман. — Помню, приборы засекли взрыв перед самым стартом. Но мы решили, что рейдеры начали обстрел, хотя и не ожидали этого. Они ведь не разрушили большую лабораторию?
— Нет, — согласился Свени. Зачем отрицать то, что могло быть известно Рулману — переговоры между Землей и Луной должны были приниматься даже здесь. Пусть случайная и неполная, но все же информация у них имелась. — Несколько линий внутренней связи уцелело, и мама часто слушала, что там происходит. И я тоже, когда достаточно подрос. Именно таким образом мы и узнали, что колония на Ганимеде еще существует и до сих пор не разбомблена.
— Но где вы брали энергию?
— В основном от собственной стронциевой батареи. Все было надежно экранировано, и полицейские не смогли засечь посторонние поля. Когда батарея начала садиться, мы тайно подключились к основной энергетической линии. Вначале мы брали понемногу, но потом, когда осмелели, — все больше и больше. — Он пожал плечами. — Но они все равно бы нас обнаружили — раньше или позже. Так в конце концов и случилось.
