Стенли Вейнбаум - Очки Пигмалиона
Диковинный лес кончался у реки. Теперь они шли по лугу, пестревшему крохотными цветами в виде звездочек. Неземная музыка сопровождала их. Она звучала то громче, то тише, обволакивая их своей мелодичностью.
— Галатея! — спросил вдруг Дан. — Откуда исходит эта музыка?
Девушка посмотрела на него изумленно. Затем рассмеялась.
— Грос бета! Цветы такие! На, послушай!
Она сорвала фиолетовую «звездочку» и поднесла к его уху. И действительно, из чашечки цветка лилась нежная печальная мелодия. Галатея бросила цветок ему в лицо и пошла дальше.
Перед ними возникла роща, где росли не гигантские лесные деревья, а кусты с разноцветными цветами и плодами. Ее пересекал веселый ручеек. Здесь и находилась конечная цель их путешествия — белокаменное, словно из мрамора, строение — низкий дом, покрытый вьющимися растениями, с широкими без стекол окнами. По тропинке, выложенной блестящими камешками, они дошли до сводчатого входа. Там на скамье из резного камня сидел седобородый почтенный старик. Галатея обратилась к нему на каком-то мелодичном языке, напоминавшем Дану музыку цветов, затем обернулась.
— Это Левкон, — представила она старика. Тот встал со скамьи и заговорил с Даном по-английски.
— Мы с Галатеей счастливы принять тебя, так как гости радуют нас своим посещением крайне редко, а уж из царства теней — тем более.
Дан невнятно поблагодарил старика, тот кивнул головой и снова уселся на резную скамью. Танцующей походкой Галатея вошла в жилище, а Дан после минутного колебания сел на другую скамью. И опять его мысли закружились в водовороте. Неужели все это действительно только иллюзия? Может быть, он сидит в заурядном гостиничном номере, глядя сквозь волшебные очки, которые воспроизводят этот мир? А может быть, перенесясь каким-то чудом, он и в самом деле сидит здесь, среди этого чарующего пейзажа? Дан погладил скамью: из камня, твердая и прочная, шероховатая на ощупь.
— Левкон, — раздался его голос, — как вы узнали о моем появлении?
— Мне сказали об этом, — ответил старик.
— Кто вам сказал?
— Никто.
— Но… Кто-то ведь должен был вам об этом сообщить!
Седой Ткач покачал красивой головой.
— Мне сказали.
Дан прекратил допрос, радуясь тому, что может насладиться окружавшей его красотой. Но тут вышла Галатея, неся хрустальное блюдо с диковинными плодами. Они лежали в живописном беспорядке: красные, фиолетовые, оранжевые и желтые, напоминающие формой груши, яйца, виноград, фантастические и нереальные. Дан выбрал бледный прозрачный фрукт в форме яйца, откусил и тотчас был весь облит брызнувшей из плода сладковатой жидкостью, что необычайно развеселило девушку. Она, смеясь, взяла такой же фрукт. Надкусив плод с одного конца, она выжала в рот его содержимое. Дан взял еще один, фиолетовый и терпкий, как рейнское вино, потом еще один со съедобными зернышками, по вкусу напоминавшими миндаль. Галатея не переставала смеяться, видя его изумленное лицо. Даже Левкон позволил себе улыбнуться. Дан бросил в протекавший рядом ручей кожуру, и та, как бы пританцовывая, стремительно поплыла к реке.
— Галатея, а ты когда-нибудь бываешь в городе? — спросил он. — Какие города есть в Паракосме?
— В городе? А что такое город?
— Место, где люди живут очень близко друг от друга.
— А?! — произнесла она, нахмурив брови. — Нет. Здесь нет городов.
— Но где же жители Паракосма? У вас же должны быть соседи?
Девушка, казалось, была удивлена.
— Там, за ними, живут мужчина и женщина, — сказала она, указывая на ряд синих холмов у горизонта. — Далеко-далеко за ними. Один раз я туда ходила, но нам с Левконом больше нравится эта долина.
— Но Галатея! — возразил Дан, — разве вы с Левконом одни в долине? Где же… Что стало с твоими родителями? Твоими отцом и матерью?
— Они ушли. Туда… где всходит солнце. Когда-нибудь они вернутся.
— А если не вернутся?
— Грос бета! Что же может помешать?
— Дикие звери, — сказал Дан, — ядовитые насекомые, болезнь, наводнение, буря, преступники, смерть!
— Никогда не слышала этих слов, — ответила Галатея. — Этого здесь нет… какие-то преступники! — презрительно фыркнула она.
— Даже… смерти?
— А что такое смерть?
— Это… в общем, это вроде как заснуть и никогда не проснуться. Это то, что случается со всеми в конце жизни.
— Никогда не слышала о конце жизни! — решительно заявила Галатея. — Такого не бывает!
— Тогда, что же происходит, когда становишься старым? — не сдавался Дан.
— Да ничего, глупый! Никто не стареет, если только сам того не захочет. Как Левкон! Человек достигает нравящегося ему возраста — и все. Это закон!
Дан растерянно посмотрел в красивые темные глаза Галатеи.
— А ты достигла любимого возраста?
Темные глаза опустились. От смущения у девушки запылали щеки. Она повернулась к Левкону, который, сидя на скамье, задумчиво качал головой, затем снова посмотрела на Дана.
— Нет еще, — прошептала она.
— А когда ты его достигнешь, Галатея?
— Когда у меня будет ребенок, на которого мне дано разрешение. Понимаешь… — (Она потупила взгляд). — Нельзя… иметь детей… после.
— Разрешили? Кто разрешил?
— Закон.
— Закон! Ведь не все регулируется законом! А случай, шанс, несчастья?
— А что это? Случай? Несчастья?
— Непредвиденные вещи. То, чего не ожидают.
— Ничего нет неожиданного, — уверенно сказала Галатея. И медленно повторила:
— Нет ничего неожиданного.
В ее голосе он уловил тоску. Левкон приподнял голову.
— Хватит, — сказал он и повернулся к Дану.
— Мне знакомы слова, которые ты употребляешь. Случай, шанс, болезнь, смерть. Они не годятся для Паракосма. Оставь их для своей мифической страны.
— Но где же вы их слышали?
— От матери Галатеи, которая переняла их от твоего предшественника, призрака, посетившего нас до рождения Галатеи.
Дану почудилось лицо Людвига.
— Как он выглядел?
— Как ты.
— А звали как?
Старик вдруг сжал губы.
— Мы не говорим о нем, — ответил он и вошел в жилище, не проронив больше ни слова.
— Сейчас примется за работу, — пояснила Галатея.
— А что он делает?
— Вот это, — ответила она и погладила серебристую ткань туники. — Он ткет с помощью металлических гребенок на очень умной машине. Я не знаю как.
— А кто построил машину?
— Она здесь была.
— Но… Галатея! Кто же построил дом? Кто посадил эти фруктовые деревья?
— Они здесь стояли. Дом и деревья были здесь всегда, — уверяла она его. — Я же тебе сказала, что все уже было предусмотрено от начала вечности… все. И дом, и деревья, и машины были приготовлены для Левкона, родителей, меня. Есть место и для моего ребенка, который будет девочкой, и место для ее ребенка, и так всегда.
