Андрей Карапетян - Сад
Потом просто так бродил он от дерева к дереву, и киберы-садовники хладнокровно топали следом, рыхлили землю, где он указывал, а он временами отгонял их, бестолочей, и начинал сам работать, и всё не мог выдохнуть из себя лишний воздух.
Неявно и безмятежно поднялись от земли сумерки, над клёнами рассыпались стрижи, запетляли, завертелись в небе. И, пока было светло, Тим бродил по саду, дожидался, когда автоматы включат полив, и тщательно обходил упругие аккуратные паутины, тарелочками качающиеся между ветвей. На каждой сияли веерами жёлтые и розовые нити, и в середине каждой зрачком сидел паучок, золотой и неподвижный.
А ночью в саду было неспокойно. Шуршало вдоль стен; клонилась и перемещалась, теряясь, листва; чьи-то сигналы и возгласы переносились по саду мгновенно и пропадали… В траве под яблонями пробегал кто-то крохотный и мягкий, растерянно возвращался и убегал вновь. И только в сарае, в полной темноте, невозмутимо молчали киберы. Изредка только у крайнего в мёртвом стеклянном глазке проплывала микроскопическая зелёная искра, словно где-то далеко-далеко на ходу зажигалась спичка — и гасла не сразу.
Очень рано в ангаре пальнула и ахнула стартовая установка — на страшной высоте забурлил, ввинчиваясь в воздух, плотный след улетевшей ракеты, и долго стоял в спящем тёмно-голубом небе охрипший и взвинченный звук. Долго хлопали в ангаре секции и стойки, собираясь в свои гнёзда, как положено им было. Со сна изумлённый сад молчал, весь в тяжёлой, сияющей росе. Из-за карниза выпала и затанцевала в воздухе воробьиха, в стороне где-то раздалось многоколенное чириканье, с перебоями и вскриками. А когда солнце вышло и чуточку отогрело сад, в сарае открылась, крякнув привычно, дверь, и заковылял по тропинке кибер-мусорщик. Над ним нервно дёргались крохотные золотоглазые мушки, — и вдруг выскочил из куста крыжовника тяжёлый и круглый, как гиря, шмель и, пробасив требовательно, свалился за крышу сарая. И тогда пропали золотоглазые мушки, начал замедлять шаги свои кибер, всё неестественнее и ломаней становились перемещения его сложных ног, — и вот он упал, споткнувшись, и выставил подогнувшуюся ногу свою, и замер криво и странно на тропе. Успевшие выползти следом — остановились и замерли два поливальщика. Порыв ветра вывернул и стряхнул листву, и бросил, растрепав. Кривая серо-зелёная стрекоза метнулась по опустевшему саду и тоже исчезла, а на высокие клёны дохнуло огнём и ненавистью, и ещё раз дохнуло, и где-то далеко закрутились волчками, понеслись пыльные вихри, исчезая и сливаясь, и поднимаясь вновь.
1986
