Александр Карпенко - Ядовитая корова
«Мишутка, заходила интересная девочка, почти дитя, оставила тебе сие послание, писаное душою оной. Не погнушайся, уважь. Ключ с собой не забирай — отдай дежурной. Вернусь поздно и не один. Будь добр. Славик.»
«Миша, Вы, вероятно, меня не распознаете среди окружающих — я просто одна из толпы. (Простите за обращение на „Вы“ — в жизни мы на „ты“, но я так привыкла обращаться к Вам мысленно). Не стройте предположений по поводу моей личности — Вы все равно не догадаетесь — в жизни я иная. Пишу Вам с одной лишь целью — признаться в своей любви к Вам. Это чувство так давно властвует над моей душой, что сдерживаться нет больше сил да, если честно, и желания. Мое объяснение с Вами в устной форме невозможно, к тому же Вы в должной мере не знаете меня, а попадать в глупые ситуации мне что-то уже не хочется. Вот так разряжусь, а после посмотрю на Вас, когда Вы будете всматриваться в лица окружающих Вас девушек и гадать — не она ли? Посмотрите и на меня, но отведете взгляд с мгновенным „не она“. А мне ничего другого и не надо. Я не хочу сближения с Вами, потому что с ним придет привыкание, а затем и разочарование. Пусть Вы останетесь в памяти моей как что-то (кто-то) очень чистое, эфемерное и взъерошенное. Может быть мне повезет и по теории множественности существований доведется быть с Вами в следующей жизни. А в этой, видно, не судьба. Люблю Вас. Прощайте.»
«Славка, включи магнитофон. Миш.»
— Слушай, бродяга, во-первых сил нет писать — неохота, да и настроение мерзкое. Выяснилась одна вещь, повергающая меня в ужас, а вас всех в восторг. Зашел к Регине. Впервые с ней поссорился. Из-за чего — не знаю. Она ссорилась. Прогнала, как щенка паршивого на улицу под дождь, без ночлега — у тебя была гостья. Пошел на вокзал, там перекемарил, но не это главное — я тебя не осуждаю. Главное сейчас будет. Крепче держись за близлежащие предметы. Я летом в Ялте на пляже сделал ей прививку тестера, помнишь, мы тогда всех подряд тестировали и у меня немного осталось. Ну так вот. Ультрафиолета там навалом естественного, но интенсивность меньше. Именно из-за этого, видно, раньше ничего и не было. Я полтора месяца назад проверял, помнишь? Ну и вчера, этак ругаемся мы с ней, я жду, когда это все кончится, как она подходит ко мне, оттягивает рукав, смотрит взглядом отцеубийцы и говорит: «Что это за гадость у меня вылезла?» Я поглядел и стал медленно лезть на стену — у нее выступило КОРИЧНЕВОЕ пятно. Представляешь? Но хохма в другом: еще при знакомстве она мне сказала, что у нее НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ДЕТЕЙ, так что идея с потомством отпадает сама по себе… Остается вариант с переводом моего гена в гомозиготу. Сказки Сане и Мишке, пусть подумают. Регина ничего, естественно, о себе не знает, и, кстати, знать не должна, иначе она сойдет с ума от своего бесплодия. Ну, пока и все. Да, еще вот: прочитал анонимку младой девы и если это не розыгрыш — знаю я вас — то кто это? Ты ведь всех знаешь. Ну и все. Буду через неделю — еду домой отдыхать от вас. Попроси старосту, чтоб поменьше отмечала. Приеду — конфет ей привезу, «Птичье молоко».
…Мороз сковывает лицо. Чистый воздух, проходя в легкие, превращает их в подобие наволочки, сохнущей на морозе. Пара изо рта выходит все меньше. Отдача тепла в пространство — вот, возможно, единственная роль человека в этом мире…
— Что надо?
— Ну во-первых, здравствуй…
— Не здравствуй.
— Ну хорошо. Относись как хочешь — мне плевать. Впусти, мне надо с тобой поговорить. Серьезно поговорить. И совсем не об отношениях. Есть пока в жизни дела поважнее спальни.
— Ладно, Проходи, Можешь и о спальне. Сегодня ты можешь услышать кое-что интересное…
— Интересное будешь слушать ты.
— Вот и слушаю.
— Вот и слушай. Покажи руку. Покажи, не съем. Да не ладонь, я гадать не буду — закати рукав. Вот. Видишь это коричневое пятно, «гадость», как ты выразилась? Так вот, не вдаваясь в подробности, если бы у тебя был от меня ребенок, а в частности сын — он был бы единственным носителем того самого гена, о котором я тебе твердил все это время. Понимаешь? Я знаю, что жестоко тебе это говорить, но ты должна знать правду. Я подумал над различными вариантами и пришел к выводу, что лучшее сейчас — уехать. Ты не знаешь, но над тобою нависла некая угроза стать подопытным кроликом. Я прошу тебя, даже не прошу, а требую — уезжай. Уезжай, иначе ты попадешь в лапы всяческих врачей от науки, которые изрежут тебя, как бог черепаху, для того, чтоб ты могла рожать. Затем тебя попросят забеременеть от меня, а потом (если все проедет так, как я сказал) сына твоего (если будет дочь, тебя заставят рожать не раз и не два, а вернее сами сделают так, чтоб был сын) заберут в лаборатории и до конца дней своих ты будешь несчастна. Вот. Я все сказал… О чисто технических подробностях я позаботился. Ты будешь жить в моей гурзуфской квартире, а я поселюсь в этой твоей. У нас около недели времени. Через неделю я должен буду сказать ребятам твой адрес, они придут, а соседи им скажут, что ты съехала. Вот и все. Решай.
— Зачем решать? Ты уже все решил за меня. Вон как все детально обдумал. А ты знаешь, я согласна. На все твои варианты. Но прежде ты мне ответишь на один вопрос.
— Какой?
— Дай слово, что ответишь.
— Как я могу дать слово, если не знаю вопроса?
— Все равно.
— Ну хорошо. Даю слово.
— А вопрос такой: зачем ты все это делаешь? С какой целью? Только не убеждай меня, что это ради вящего моего спокойствия и благополучия. Все равно я тебе не поверю.
— Но я действительно все это…
— Врешь, умеешь. Но, слава Богу, я уже могу отличать твою ложь не по тону, а потому что знаю тебя лучше, чем самое себя.
— Ты не можешь знать меня лучше себя.
— Могу. По крайней мере, исходя из того, что я знаю, я делаю вывод — ты так заволновался потому, что что-то сейчас угрожает лично тебе и твоему благополучию. Если чуточку подумать, то становится ясно, что тебе угрожаю я. Почему?
— Вона как… Ну хорошо. Слушай. Да, мне угрожаешь ты. Пусть неосознанно, но тем не менее. Пока тебя нет, я — уникум. Восьмое чудо света, так сказать. Понимаешь, возможность такой мутации ничтожна. В статистике эта цифра даже не имеет смысла, настолько она мала. Невероятно даже то, что этот ген вообще существует. Вот этот самый тест был только способом обеспечить тылы, чтоб в дальнейшем не подкопались. Доступно? А ты, оказывается, тоже… чудо. И не это, собственно, обидно! Сейчас лаборатория занята тем, чтобы мой ген синтезировать. А еще тем, чтоб его в гомозиготу загнать, И тогда Я буду первым человеком, умеющим летать! Я! А не мой ребенок! И не ты! Теперь, надеюсь, понятно?!
— Да.
