Роберт Блох - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 17
— Ясно одно, — сказал некогда Скиннер доктору Тоголу. — У меня не будет никаких компьютеров. Я не хочу, чтобы моих людей контролировали машины. Они не роботы, все до единого — люди, и они будут жить как люди. Полная ответственность и полная обеспеченность — вот вам секрет наполненной жизни. В конце концов они так же важны для здешнего уклада, как и я сам, и я хочу, чтобы они были счастливы. Может, для вас все это не имеет значения, но вы должны помнить, что они — моя семья.
— Больше, чем семья, — сказал доктор Тогол. — Они — это вы сами.
И это было правдой. Они были он сам — или часть его. Каждый из них действительно был Скиннером, выросшим из одной клетки, воспроизведенным и развившимся при совершенствовании процесса доктора Тогола.
Процесс этот назывался клонированием, и он был очень сложным. Сама теория клонирования тоже была сложной, и Скиннер так никогда и не понял ее целиком. Но у него и не было в том нужды; это уж была задача доктора Тогола — создать теорию клонирования и разработать способы претворения ее в жизнь. Скиннер обеспечивал финансирование, лабораторные работы, оборудование, благоприятные условия для исследований. Средства — его, а способы — доктора Тогола. И под конец — когда этот конец наступил — из тела Скиннера была изъята ткань с живыми клетками для образования клонов, которые были изолированы и помещены в питательную среду. Эти клоны прошли цикл сложного превращения в подобие самого Скиннера. Не репродукции, не имитации, не копии — это было подобие его самого.
Взглянув на зеркало заднего обзора минимобиля, Скиннер увидел шофера — в зеркале отразились его собственное лицо и тело. Выглянув из окна, увидел себя в любом человеке, мимо которого он проезжал. Каждый из этих Скиннеров был высокого роста мужчина, давно переваливший за средние годы, но с юношеской энергией — следствием тщательного соблюдения режима, предлагаемого передовой витаминной терапией, и полного омоложения органов; следствием дорогостоящего медицинского ухода, который уничтожил разрушительное действие метастазов. А поскольку карцинома — не наследственное заболевание, то оно не передалось клонам. Все Скиннеры были в добром здравии, как и он сам. И как и он сам, они несли в себе действенные клетки — семена бессмертия.
Вечно…
Они будут жить вечно, как и он.
Они были он сам, физически неотличимые, разве что одежда на них была неодинаковая — форма указывала на различные роды деятельности и помогала их опознавать.
Мирок Скиннеров в мире Скиннера.
Конечно, возникали и проблемы.
Этот вопрос они обсуждали давно, еще прежде, чем доктор Тогол приступил к работе.
— Одного полноценного клона вполне достаточно, — сказал доктор Тогол. — Один жизнеспособный отпечаток вашей личности — это все, что вам нужно.
Скиннер покачал головой.
— Слишком рискованно. А вдруг несчастный случай? Тогда мне конец.
— Прекрасно. Оставим в резерве еще какое-то количество вашей клеточной ткани. Само собой, будем ее тщательно охранять.
— Охранять?
— Ну да, — кивнул доктор Тогол. — Этот самый Эдем, ваш спутник, будет нуждаться в охране. И поскольку вы, кажется, собираетесь обходиться без компьютера, значит, вам нужны кадры. Другие люди, которые будут работать, обеспечивать течение дел, составлять вам компанию. Ясно как день, что вы не захотите жить вечно, если вам придется эту вечность проводить в одиночестве.
Скиннер нахмурился. — Я не доверяю людям. Ни охранникам, ни служащим, и уж, конечно, друзьям.
— Так-таки никому?
— Я доверяю себе, — сказал Скиннер. — Поэтому я хочу иметь побольше клонов. Столько, сколько нужно для того, чтоб Эдем был независим от любых пришельцев.
— Целый спутник, заселенный только Скиннерами?
— Вот именно.
— По-моему, вы чего-то не понимаете. Если процесс пройдет успешно и мне удастся воспроизвести больше чем одного Скиннера, то они ведь разделят с вами все. У них будет не только тело, идентичное вашему, но и такие же умственные способности. У них будут те же воспоминания, что и у вас, до того самого момента, пока эти клетки извлекли из вашего тела.
— Понимаю.
— Так ли? — доктор Тогол покачал головой. — Скажем, я последую вашим указаниям. С технической точки зрения это возможно — если одно-единственное клонирование пройдет успешно, то остальные — тоже. Просто все обойдется дороже.
— Значит, никаких проблем и не возникает?
— Я же сказал вам, что возникают. Тысяча Скиннеров похожи друг на друга как две капли воды. Они выглядят одинаково, думают одинаково, чувствуют одинаково. И вы — вы сегодняшний, умноженный процессом клонирования, — будете только одним из многих. Вы решили, какую работу выберете себе в этом вашем новом мире, как только станете бессмертным? Хотите присматривать за энергетическими установками, или разгружать запасы, или же вы бы предпочли целую вечность торчать на кухне в большом доме?
— Конечно, нет, — рявкнул Скиннер. — Я хочу быть только тем, кто я сейчас.
— Боссом. Важной шишкой. Мистером Пупом, — Тогол улыбнулся, потом вздохнул. — В том-то и дело. И все остальные Скиннеры захотят того же. Каждый ваш двойник будет иметь те же желания, те же цели, то же стремление властвовать, контролировать других. Потому что у всех у них будет точь-в-точь такой же, как у вас, мозг и нервная система.
— Вы хотите сказать — такие же, какие будут у меня к тому времени, когда они возродятся к жизни?
— Вот именно.
— Но с этого момента вы введете новую программу. Меняющую поведение. — Скиннер быстро кивнул. — Я знаю, что для этого есть специальные методы. Обучение во сне, глубокий гипноз — ну, то, что психологи используют, чтобы изменить поведение преступника. Вы введете блоки памяти.
— Но мне нужен целый психомедицинский центр, полностью оборудованный…
— Он у вас будет. Но я хочу, чтобы весь процесс клонирования вы произвели здесь, на Земле, прежде чем хоть кого-то отправить на Эдем.
— Не убежден, что так будет лучше. Вы просите создать новый народ, но чтоб у каждого была своя личность. Такого Скиннера, который, помня свое прошлое, теперь будет довольствоваться тем, что он простой гидропонный садовник, такого Скиннера, который удовольствовался бы тем, что он вечно будет бухгалтером, такого Скиннера, который бы жаждал посвятить свое бесконечное существование делу ремонта.
Скиннер передернулся.
— Работа трудная и сложная, я знаю. А потом вам еще нужно будет повозиться с трудной и сложной личностью — со мной. — Он натужно прокашлялся, прежде чем продолжить речь. — Делоне в том, что я единственный и неповторимый. Все мы намного более сложны, чем кажемся на первый взгляд, и вы это знаете.
