Владимир Щербаков - Четыре стебля цикория
Сон относит меня на три солнечных цикла. Я иду проселком, сворачиваю на тропу среди хлебов, взбираюсь на знакомый холм.
О, я догадываюсь, что там должно произойти. Вот и знакомая печь для обжига известняка. Настя уже наверху, и я задыхаюсь, спешу к ней. Понимаю, что опоздал. Сбегаю вниз. Она упала, но я успеваю подставить руки. Ловлю ее, опускаю на землю. И сразу же, как это может быть только во сне, холм исчезает. Поднимается ветер, набегают облака - я не узнаю окрестность. Я силюсь вернуться туда - и не могу найти дорогу.
Но сон продолжается.
Память не просто вернула меня в тот день. Нет, она словно сделала петлю: я был и здесь и там одновременно. Два мгновения... Первое: обрыв под зеленым загривком холма, падающая девочка. Второе: я подставляю руки, ловлю ее, опускаю на траву. Она протягивает мне букет (мне ли?) - четыре стебля цикория.
И потом я силюсь сообразить (и тоже во сне!), как такое может статься. И вспоминаю, что и на расстоянии можно воздействовать биополем, можно передвигать предметы силой взгляда, преодолевать время, переноситься в пространстве - телепортироваться. Но если моя энергия проявилась случайно там, в прошлом, то и оттуда в наше сегодня тоже должно что-то перейти. Да, я думал и думаю, что энергию можно уравновесить массой. Тогда должно появиться нечто оттуда, из того давнего дня. Случай особый, редкостный, но лучше уж допустить взаимопроникновение, чем двойную телепортацию: в пространстве и времени. Этим и кончился странный сон.
Просыпаюсь. За окном дрожат листья от ударов капель. Низкая туча закрыла небо. Слепой рассвет. От мокрых клейких листьев в комнату прокралась тонкая пахучая сырость. Двор за окном зелен и сумрачен. Но утренняя вереница машин уже начала свой неотразимый бег, и с дальнего шоссе доносится приглушенный гул. Что-то случилось со мной. Я встрепенулся: рядом, на столе...
Что это?.. Пучок сухой травы. Изумленно рассматриваю его. Четыре стебля цикория с высохшими добела цветками. Прикасаюсь пальцами - и ощущаю точно покалывание. Колет ноги скошенный луг; колки сухие стебли цветов, а если осторожно взять их в руки, то они шуршат и позванивают; чуткое ухо способно уловить звуки.
"Тих и спокоен край, в себе он замкнут: две створки - озеро и небосклон, как жемчуг, в раковине драгоценный мир заключен... - Ты смотришь в небо? - Да, звезда упала, блеснув светлей. - А я звезду на озере увидел, она летела к небу от земли, твоя звезда вниз с неба полетела навстречу к ней".
У каждого есть затаенная сила, которая проявляется как порыв, как действие, но чаще - невидимо, незримо для других. Колесница времени описала невообразимо широкий круг - и вернулась, и я коснулся ее. А может быть, поймал взглядом ее тень. Все, что я мог сделать. И для того чтобы воочию увидеть тот день, должно было миновать три солнечных цикла. Теперь я знал, кто поддержал тогда Настю над обрывом. Оттуда, из вихревой мглы времени, невидимо, незримо я вынес четыре сухих стебля цикория, уравновесивших энергию.
...Букет Насти почти невесом. Для меня это последняя весть из прошлого.
