Михаил Лезинский - Колючая Арктика
Проводив Кучаева, Гаранин вернулся в зал ожидания. Огляделся. Подсел к миловидной женщине, распушенной, пожалуй, больше других. На ногах — торбаса, расшитые бисером, ондатровая шуба. Чтобы иметь такую шубу, нужно опустошить целый водоём! Шапка-магаданка из голубого песца и мех бывшего зверька под неоновым освещением загадочно и скорбно серебрится.
— Здравствуйте, — поклонился ей Гаранин и выдал одну из своих обворожительных улыбок. — Прилетели или улетаете?
— В отпуск, — улыбнулась женщина и поправила мизинцем выбивающуюся из-под магаданки рыжую прядь крашеных волос. — С мужем, — почему-то поспешила добавить.
Сергей Гаранин притворно вздохнул, словно признание о существующем муже огорчило его.
— А я вот… прилетел. Здесь собираюсь работать. Шофёром.
— В Черском жить можно, — обрадовала его женщина, — особенно — шоферам. А снабжение здесь, считайте, столичное.
— Интересуюсь, — Гаранин показал на песцовую шапку, — в магазинах они имеются? Презент хочу сделать одной знакомой. Такой же симпатичной, как и вы.
Женщина рассмеялась, открыв рот. Не рот — Клондайк золотоносный!
— Что вы! Этого в магазинах не найдёте. Это шапка, — она тряхнула головою, и мех загадочно засеребрился, — обошлась мне…
И она назвала такую умопомрачительную сумму, что Гаранину стало не по себе!
— Как так!? — поразился Кучаев бешеной цене.
— А вот так! — доверительно, уже как старому знакомому, ответила женщина, снизив голос до полушёпота. — Муж… нечаянно… подстрелил песца…Ну, кто-то заметил… Доложил кой-кому. Те подсчитали убыток…А какой он убыток природе!? Зверь он и есть зверь. Дикий. По тундре бегает. Кто их считает?.. Мне правда намекали, в лапу кой-кому дать, а сколько не сказали!
Женщина неожиданно рассмеялась:
— Сереженька… Вас действительно Сергеем зовут?
— Что я вас обманывать буду. Особенно вас…
— Так вот, Серёженька, взятку надо было дать самому начальнику милиции. Самому!..
— Ну, дорогуша моя, это ещё не повод для смеха.
— Да я ж не над этим смеюсь!.. Когда начальник милиции, запамятовала его фамилию, да вы её сами узнаете, она у всех на слуху, покидал Колыму, то на него тоже капнули… Дескать, проверьте его на предмет золотишка… Да проверьте контейнер, который ещё находится в Черском… Проверили! Сначала его при посадке самолёта — денег и золота у него оказалось очень и очень много… А, когда контейнер вскрыли — он был набит под самую завязку пушниной… А мне не мог простить этого вшивенького песёнка…Вы согласны со мною?
Гаранин нежно, почти не прикасаясь губами, поцеловал ей руку.
— Целиком и полностью, золотце моё! И… уплатили?
— До единой копеечки!.. Ну я побежала, кажется, начинается регистрация билетов на Москву, — и пожала Гаранину руку, сильнее, чем это обычно делается.
И понял Гаранин, что, когда Она прилетит назад, готова к встрече с ним. И он, хоть и не особенно охотно, удовлетворит её физические потребности.
Сергей Гаранин исповедовал простую истину, выработанную для него зэковской мудростью: каждую тварь, на член пяль, Бог услышит — хорошую пошлёт!
Гаранин послал вдогонку воздушный поцелуй и подумал:
" Значит, зверя всё-таки, добывают! Значит, и мы добудем. А попадаются только олухи, вот такие, как муж этой золотоносной жилы! Закон тайги! Закон тундры!"
Гаранин вышел на свежий воздух. Хмыкнул, передразнивая диктора: "В Черском минус 41" Где эти градусы? В своём осеннем драповом пальто и в кепочке Гаранин не ощутил мороза, к которому подготовился так легкомысленно. Тишь, какая редко бывает в Крыму, зависла над арктическим посёлком, и дымы, не качаясь, медленно поднимались в вышину сумеречного неба.
Гаранин с минуту постоял на крыльце, вернулся в здание аэропорта, получил чемодан, хотел было идти, но глаз задержался на стеклянной кабине-аквариуме — диспетчерская. За стеклом сидела довольно миловидная женщина. Подошёл. Нагнулся, заглядывая в окошечко.
— Далеко ли до посёлка Зелёный Мыс, красавица З.И. Щеглова?
Фамилию и инициалы Сергей узнал из бумажного трафаретика, приклеенного над кабиной-аквариумом.
З.И. Щеглова ответила:
— От аэропорта автобус на Зелёный Мыс отходит каждый час. Ваш только что ушёл, так что придётся часик подождать.
— Время, которое у нас есть, это деньги, которых у нас нет, — пошутил Гаранин и улыбнулся. — Надо — подождём час, два, три! Время меня не лимитирует. А у вас, красавица, измученный вид. Много работы?
З.И. Щеглова внимательно посмотрела на Гаранина — Сергей Гаранин — сама внимательность и предупредительность! — и ответила устало:
— Хуже нет, когда отменяются рейсы, приходится задерживаться. Если вы торопитесь, то на Зелёный Мыс можно уехать от магазина.
— А до магазина далеко?
— Пешим ходом — пятнадцать минут.
— Годится, красавица! А как у вас с личным временем?
— А зачем вам моё личное время? — в голосе З.И.Щегловой появилась заинтересованность, — начиналась извечная игра взрослых людей.
— Встретиться бы хотел. Никого у меня нет, а вы мне сразу понравились, — простодушно ответил Гаранин. — Я вам позвоню, когда устроюсь на работу. Можно?
З.И.Щеглова внимательно всмотрелась в Гаранина — шутит?! — но тот был серьёзен, и неприкрытое "понравились вы мне" подкупало.
— Не надо нам встречаться, — ответила Щеглова, — зачем нам встречаться?
— Господи — зачем! Сообщу как устроился. Один я на всём белом свете…Как вас зовут Зэ И?
— Зина. Не надо звонить!
Но Гаранин будто не слышал последних слов, наклонился над телефоном, делая вид, что не может разглядеть последнюю цифру.
— Фу ты, рисуют маленькими значками, ослепнуть можно, пока прочтёшь. Семёрка в конце или девятка?
Сергей Гаранин хитрил, уловка была выверена годами: если Зина захочет с ним встретиться, сама назовёт последнюю цифру.
— Та тройка там! — засмеялась З.И. Щеглова. — Вы близорукий?
— Скорее — дальнозоркий, — зыркнул еврейским глазом Гаранин, — ну я побежал! Днями звякну!..
— Уши, уши отморозите! — крикнула ему вдогонку Зина. — Я вам шапку-ушанку дам лётную! Потом вернёте, когда сможете!
Он на секунду остановился, махнул рукой, дескать "живы будем — не помрём!" и выскочил на мороз…
До автобусной остановки «Магазин» всего каких-то метров триста, — а не пятьсот, как говорила Зина! Но Гаранин ещё ста не прошёл, как почувствовал, что мороз прошивает кожу ботинок, а лоб, щёки, уши стало жечь с какой-то свирепой неотвратимостью. Он прибавил шаг, побежал, перчаткой прикрывая лицо, но это мало помогало. Пробежал ещё с сотню метров и стало легче. Ногам и рукам по-прежнему было морозно, а уши, щёки, лоб, вроде бы, отпустило.
