А. Больных - Смарагдовые звезды
– Это начальник стражи Гелайм, – сказал Айзия. – Этот витязь, – он кивнул в сторону Александра, – хочет поступить ко мне на службу стражником. Испытай его.
Гелайм даже оторопел от такой наглости. Потом просто махнул рукой.
– Не торопись, – сказал ему Александр. – Попробуй, на что я способен.
Гелайм поморщился.
– Я не хочу брать на душу грех убийства. Глупость не порок.
– Дурак, надо полагать, я? – осведомился Александр.
– Во всяком случае один из нас, – обтекаемо ответил Гелайм.
– Это оскорбление, – Александр внушительно брякнул ножнами.
Начальник стражи недовольно посмотрел на старшину каравана.
– Зачем ты втравил меня в эту историю? Можно подумать, тебе скучно, и ты ищешь развлечений.
Айзия радостно ответил:
– Он сам хочет.
– Ну, если сам… – Гелайм развел руками.
Александр изящным движением выхватил саблю. Все еще недовольный, Гелайм достал свою, резко взмахнул ею, пробуя силу. Сабля описала свистящий круг. Александр спокойно ждал.
Гелайм шагнул вперед и сделал осторожный выпад. Александр играючи отбил его. Еще выпад. Новая защита. Гелайм отступил на шаг и глянул на Александра с некоторым интересом. Новое нападение было отбито с такой же легкостью. Теперь начальник стражи принялся за дело всерьез. Два стремительных жалящих удара, перевод – и ничего… А потом Александр сам нанес удар. Сабли со скрежетом столкнулись, и в руках у Гелайма остался один эфес, лезвия как не бывало.
Он оторопело уставился на обломок, невольно попятился. Айзия хрюкнул от удовольствия. Стражник кинул Гелайму новую саблю. Но Александр, которому надоел этот спектакль, разрубил ее первым же ударом.
– Хватит! – повелительно крикнул Айзия, видя, что Гелайм намерен еще раз сменить оружие. – Достаточно.
Начальник стражи почтительно поклонился и одарил Александра таким ненавидящим взглядом, что тот сразу понял: нажил себе смертельного врага. Поражение могут простить, унижение – никогда. Гелайм сообразил, что над ним просто издевались, щадили его. Такое не забывают.
– У тебя хорошее оружие, – почмокал губами Айзия. – Можно посмотреть?
Александр качнул головой.
– Не стоит. Она не любит чужих рук.
– Колдовство? – уважительно спросил Айзия.
– Немного.
– Ну, раз нельзя, значит нельзя, – согласился старшина каравана. – Мы понимаем толк в оружии. Может продашь ее?
– Нет.
– Я заплачу хорошо, очень хорошо. За такую саблю не жалко и десяти тысяч золотых солидов.
Теперь усмехнулся Александр.
– Она будет бессильна в любых руках, кроме моих. Кузнец сделал меня хозяином этой сабли.
Глаз Айзии сверкнул.
– Да, в землях Рутении встречается много непонятного колдовства. Однако не хочешь – как хочешь. Я не настаиваю. – Александр поспешно решил, что отныне не будет отстегивать ножны даже на ночь. – Я беру тебя стражником. Только постарайся помириться с Гелаймом.
– Я постараюсь, – послушно склонил голову Александр.
– Мои условия просты: я кормлю тебя и доставляю куда нужно. Все.
– Я согласен.
– Тогда иди, отдыхай. На рассвете мы выступаем.
Устроив поудобнее Ратибора, Александр лег сам. И уже засыпая вспомнил: он ведь не спросил, куда направляется караван. Впрочем, леший, советуя ему присоединиться к аримаспам, это, наверное, знал. До сих пор Древолюб не давал плохих советов. Успокоенный этой мыслью, Александр заснул.
Караван медленно шел по восточным склонам Рифейских гор на северо-восток. Уверенность – уверенностью, но испытывать понапрасну судьбу Айзия не хотел и предпочитал держаться подальше от Бусурманских степей. Александр так до конца и не смог разобраться в сложных взаимоотношениях аримаспов с остальным миром. Что-то тонкое, неуловимые нюансы все время ускользали, и он ощущал недоброе в этой тайне.
Да и самом караване многое оставалось для Александра непонятным. Кто же направлял его путь? Пухлый улыбчивый Айзия? Или сумрачный Гелайм? Был еще третий претендент на главенство – Манайя. Колдун Манайя. При первой встрече с ним на Александра дохнуло сыростью и холодом, как из глубокого погреба. Манайя, подобно начальнику стражи, с первого взгляда невзлюбил Александра. Во всяком случае тому привелось пару раз слышать, как он перепирался с Айзией, требуя изгнать пришельцев. Но старшина каравана твердо стоял на своем.
Вообще странный это был караван. Порой Александру казалось, что они плывут в жаркую Африку к голым дикарям и везут им топоры и бусы. Во всяком случае аримаспы говорили о предстоящей торговле именно в таких тонах. Они глубоко презирали глупых ойков – так называлось племя, с которым они намеревались торговать. Но для чего тогда такая сильная охрана? Ни ситец, ни то, что на него можно выменять, не требуют такого внимания. Да и сам Айзия меньше всего походил на торговца бусами. Такие не получают тамгу с серебряным соколом. Жирненький старшина каравана был для Александра ожившей иллюстрацией к слову «меняла». Крохотная лавочка, звон золотых монет, блеск драгоценных камней – в такой обстановке Айзия выглядел как дома. Да и тамга была бы там к месту. Но вдруг временами Айзия начинал говорить языком царедворца-фаворита, жестко и требовательно. И тогда хмурый Гелайм и таинственный Манайя, скрипя зубами, подчинялись. Хотя, конечно, не тамга была тому причиной.
Что Манайе какая-то пластинка? Колдун всего лишь раз показал свои возможности, но этого было достаточно. Орда степняков (все-таки напоролись) решила, что караван может послужить хорошей добычей.
Всадники в грязных тулупах, размахивая кривыми саблями, с истошными воплями бросились на аримаспов. Стражники Гелайма показали отменную выучку и завидное хладнокровие. Без шума и толкотни мулы были отогнаны в лощину между холмами, которую тут же перегородили забором из рогаток. Стражники подняли тяжелые арбалеты и приготовились встретить грабителей ливнем смертоносных стрел, как вдруг вмешался Манайя. До сих пор он с брезгливой миной следил за приготовлениями людей Гелайма, но теперь решил начать действовать сам. Может быть, он хотел избежать малейшего риска, неизбежного при рукопашной схватке.
Колдун вышел навстречу несущейся орде, снял с пояса замшевый мешочек и подбросил в воздух три горсти сине-серого порошка. Перед ним повисло полупрозрачное облачко. Колеблемое слабым ветерком, оно поплыло навстречу бусурманам, медленно опускаясь.
Вот всадники подлетели к тому месту, где оно легло на траву… И неожиданно передние лошади с жалобным ржанием кувырком покатились по земле, подминая всадников. Раздались пронзительные крики испуга и боли. Никто из упавших не встал. И прежде чем бешено мчавшиеся степняки сумели остановить разгоряченных коней, больше половины отряда остались лежать на земле…
