Сборник - Фантастика 1973-1974
ГОЛОС. Распорот правый валик. Возможно, ножницами. Распорот и зашит.
СТАРИК (растерянно). Уже зашит… Послушайте, но это мой диван. И он сейчас там, на звездах. Как странно и… обидно. Веши, слепые, бездушные, переживают бездну лет, попадают за миллионы километров. А мы сами?… Объясните, вот наши мысли, тревоги, наша усталость, наша радость - из этого что-нибудь осталось, хоть что-нибудь не исчезает?… Раньше, скажем, в бога верили, считали, после смерти в раю будет вечно жить человек. А теперь материализм: помер и будто не жил… Вот отвечайте, от меня что-нибудь переходит к вам туда, где тысячи оттенков счастья? От меня хотя бы - кроме дивана, на котором спал?
ГОЛОС. Сейчас будем выяснять… Кто вы теперь, в настоящее время?
СТАРИК. Старик.
ГОЛОС. А чем занимаетесь?
СТАРИК. Этим в занимаюсь.
Семьдесят пять лет. Куда ни попадешь, все кругом моложе - и другие чувства, другие интересы. Тут, правда, на бульваре пожилые сидят, несколько человек. О здоровье толкуют. То есть одни о болезнях и хвастают ими, другие, наоборот, хвалятся, как сердце хорошо работает, как сон. Но это одинаково противно… Или еще тема-обсуждают, чего есть нельзя, чего пить, Белый хлеб нельзя, сахар тоже. Когда заваренный чай простоял, видите ли, больше десяти минут, он уже токсичен. То вредно, это… Но если так рассуждать, жить в целом вредно… Алло, на проводе?
ГОЛОС. Да, слушаем.
СТАРИК. А почему молчите?
ГОЛОС. Наверное, вы сейчас плохо чувствуете себя. Вы нездоровы, да?
СТАРИК. Нездоров. Поэтому они и хотели медсестру. Но при чем медсестра, когда я просто Старый? Каждая жизнь, если ее не прерывать, приходит к старости - вот в чем беда. У меня лучшие друзья уходили молодыми.
ГОЛОС. Мы могли бы помочь в смысле вашего физического состояния. У нас гигантские возможности. Если бы вы нам очень подробно и точно описали…
СТАРИК (прерывает). Лучше выслушайте. А то почти все время молчу. Из-за памяти. Возьмешься что-нибудь доказывать, а потом замечаешь, что забыл, с чего начал. Так неловко становится. Да и вообще поговорить не с кем. Внучка вот, Таня, той самой экологией занимается, племянник - структурным анализом. Но что такое структурный анализ? Он примется объяснять, каждая фраза в отдельности вроде понятная, а вместе не складываются… Потолковать особенно не о чем, и делать дома тоже нечего. Я работать привык, а тут все готовое. Ни дров поколоть, ни воды принести - одни выключатели да кнопки. Сидишь целый день сложа руки. Вот ведь как получается - люди трудятся, в результате их работы меняется мир. Но чем больше они старались, тем меньше к старости такого дела, к которому они привыкли, которое умели. Только вспоминать остается. А вспоминать тоже мало хорошего.
ГОЛОС. Отчего? Разве вы недовольны прожитой жизнью?
СТАРИК. Конечно, недоволен. Сделал совсем мало. В юности, молодой был, мечтал подвиг совершить. А жизнь вышла незаметная, будто не было ее. Оглянешься - вроде кругом ничего моего и не осталось. Вот ученый, к примеру, - он лекарство изобрел либо закон вывел, которым люди до сих пор пользуются. Или художник - его самого давно уже нету, а на картину в музее до сих пор смотрят. Теперь меня взять… Работал-работал, руки всегда в мозолях, но все как сквозь пальцы просыпалось, исчезло. Вот вы сказали, что старость - это знания и мудрость опыта. А какие у меня знания?… Другой племянник, Игорь, по бетону специалист. Делают очи там у себя машину, чтобы плотность повышала, по стройкам ездят, испытывают. А мы его, бетон, в свое время как уплотняли? За плечи возьмемся и ходим стенкой взад-вперед, топаем… Многие еще в лаптях тогда были… Это и есть моя мудрость - поднимай больше, тащи дальше. Но теперь другая нужна, не эта.
ГОЛОС. Значит, если б вам снова юность, вы бы иначе жили?
СТАРИК. Факт, иначе. За чтонибудь такое взялся бы, что с годами не уйдет, не отменится.
ГОЛОС. Но кем вы были прежде?
СТАРИК. Кем был?… Да обыкновенным человеком. Не “крупный”, первый или там “значительный”. Рядовой, как все. Правда, большинство-то так и есть: даже не вторые или третьи, а просто на заводе работают, в конторе считают. Но ведь проходных, второстепенных ролей в жизни нету. Для своей собственной биографии каждый, кто бы он ни был, все равно выступает главным героем. Так неужели же… Слушайте, я, кажется, сбился. Давайте кончать. Хватит.
ГОЛОС. Вы ощущаете себя одиноким и ненужным?
СТАРИК. Нет. Не совсем так. Дома вокруг меня ходят, заботятся. Даже слишком заботятся - вот это и мучает. Они вообще-то неплохие - зятья, невестки, внуки. И все время в командировках, экспедициях. Друзей у них много, с которыми они там в поездках сходятся. Квартира большая, постоянно новые люди. А сами родные уезжают часто и передают меня с рук на руки, чтобы я один не остался. Утром, бывает, выйдешь в столовую, совсем незнакомые. Меня увидали: “Здрасьте. Пал -Иваныч, здрасьте. Мы тут завтрак приготовили, и эти таблетки вам обязательно надо принять”. Но ведь видно же, что у них на столе свои бумаги, в уме свои дела… Словом, путаюсь я тут, отвлекаю. И решил уйти.
ГОЛОС. Куда?
СТАРИК. Пройду последний раз места, где воевал, строил. Где сам был большой и сильный, не старичoк, как сейчас. В деревню загляну, откуда сам родом, может, работу найду какую немудрящую. Я же отдавать привык, не брать, не тянуть к себе. Но дома для меня все, а я ничего. Знаете, как неловко, что Таня, внучка, по два раза в день… У нее в институте дел хватает, да ведь и молодая, погулять надо. А она ко мне. Я говорю, что не надо, только разве им что-нибудь докажешь?
ГОЛОС. Значит, они хорошие, настоящие люди, ваши родные?
СТАРИК. Хорошие.
ГОЛОС. Вероятно, они не без вашего участия стали такими?
СТАРИК. Без моего. Я их не воспитывал. Они, между прочим, и не родные мне. Только так считается… Ну, извините. Пора уже. Пойду. До свиданья.
ГОЛОС. Алло-алло! Как же вы пойдете, когда нам нужно еще много узнать. Подождите! Неужели не увлекает возможность говорить с будущим? Ведь это впервые за всю историю… А потом - почему только считается, что родные?
СТАРИК. Все, ухожу. Я уже собрался. Спасибо большое за разговор - узнал, что вы есть, человечество продолжается. И хватит с меня… Да, кстати, а Земля?
ГОЛОС. Что - Земля?
СТАРИК. Она-то существует? Вот что я хотел еще спросить. Вы сами на Млечном Пути. А наша планета как? Бросили совсем?
ГОЛОС. Конечно, существует. Это родина человечества, и отсюда же до сих пор ведется отсчет полезности, добра и счастья, На Земле и теперь живут, она столица всех планет. Катится в эфире голубой шар, чертят небо кремлевские башни, неприкосновенным осталось место, откуда человек впервые поднялся в космос, березы, как прежде, распускают по ветру свои зеленые косы, и пальмы на атлантическом берегу принимают шторма.
