Фредерик Пол - Парень, который будет жить вечно
Следовало найти способ зарабатывать.
Но это нелегко. На постоянную работу Стэн рассчитывать не мог, даже если бы она была: по турецким законам он незарегистрированная личность. Конечно, он не один такой. В нищем Стамбуле таких миллионы. И вряд ли власти станут тратить время на его поиски — конечно, если он не даст маху и не угодит в какие-нибудь официальные сводки.
Однако в его положении есть и плюсы. Хорошо, что сейчас только начало весны, которая еще не скоро станет летом. Это означает, что обычное двадцатипятимиллионное, в основном нищее население с каждой неделей вырастает на два или три, а может, даже на пять миллионов туристов. Людей, которые по определению располагают деньгами и стараются потратить их на виды Стамбула, на еду, сувениры и жителей города.
— Ты можешь стать гидом, — провозгласил за обедом мистер Кусмероглу. — Ты бегло говоришь по-английски и по-турецки, Стэнли. У тебя хорошо получится.
— Гидом, — повторил Стэн. Из вежливости повторил с благодарностью, но в глубине души посомневался.
— Конечно, гидом, — одобрительно подхватил Тан. — Отец прав. Ты знаешь о Стамбуле все, что необходимо. Помнишь всю скучную историю, которую нам вбивали в голову в школе? Просто забудь об Оттоманском периоде и сосредоточься на Византии. Туристы хотят слышать только об этом. К тому же можно взять в библиотеке путеводитель.
Стэн сразу упомянул самое существенное затруднение.
— Но я не могу получить лицензию гида. Полиция…
— Тебя не потревожит, — решительно сказала мать Тана. — Держись только Топкапи и Большого Базара. Когда увидишь американцев, которые путешествуют самостоятельно, не в группе, по-дружески предложи им что-нибудь рассказать. Скажи, что ты американец и учишься здесь — это ведь почти правда, верно? А если полицейские начнут задавать вопросы, говори с ними только по-английски, объясни, что ищешь родителей, у которых твои документы. У тебя светлые волосы, голубые глаза — к тебе не станут привязываться.
— Но он одет не как американец, — вставила Наслан.
Мать задумчиво поджала губы, потом улыбнулась.
— Пожалуй, с этим мы справимся. Мы с тобой, Наслан, сошьем ему одежду. Тебе все равно пора научиться шить.
Бесконечные запасы вещей, забытых посетителями в отеле, где работала Наслан, составили основу, а женщины Кусмероглу эти вещи подогнали. Стэн стал образцовым американским студентом в туристической поездке: яркие цветные брюки, грязноватые кроссовки, бейсболка с эмблемой далласских «Доджеров» и футболка, на которой спереди написано «Врата или разорение», а сзади — «Я разорен». Толпы туристов оказались вполне пригодными для доения. Больше того. Американцы, на которых он сосредоточил свое внимание, все были при деньгах и, казалось, не знали, на что их потратить. Например, пожилую супружескую пару из Ривердейла, штат Нью-Йорк, так поразили огромные номиналы турецкой валюты, что Стэн, который помог им найти чистый туалет, получил в благодарность банкноту в миллиард лир, когда миллион или два было бы верхом щедрости. А когда Стэн указал на ошибку, престарелые супруги настояли на том, чтобы он взял эти деньги в награду за честность. Так что за первую же неделю Стэн заработал больше Тана и почти столько же, сколько Наслан в своем отеле. Он попытался отдать все это миссис Кусмероглу, но та взяла только половину.
— Молодому человеку хорошо иметь небольшой капитал.
А ее дочь добавила:
— Ведь однажды ты захочешь жениться.
Конечно, у Стэна не было подобных планов, хотя Наслан в легкомысленной шляпке и мини-юбке — гостиничной униформе — выглядела очень хорошенькой. И пахла очень приятно, благодаря обилию не совсем пустых тюбиков и флаконов, которые гости отеля оставляли в ванной: обязанностью Наслан было держать ванные комнаты безупречно чистыми. На Стэна эти запахи действовали. Когда Наслан садилась рядом с ним по вечерам для семейного телепросмотра, Стэн надеялся, что никто не замечает, что у него выступает в паху. Но это ведь вполне естественно. В конце концов, он мужчина, и ему уже семнадцать.
А еще его увлек новый статус человека, способного зарабатывать значительные суммы. Стэн запоминал целые страницы путеводителя и добавлял к этому то, что услышал от профессиональных гидов, рядом с которыми старался держаться. Подслушивать лучше всего было в местах вроде Большой мечети или Святой Софии, где собирались десятки групп, а шесть-семь гидов говорили одновременно на разных языках. Их рассказы обычно бывали интереснее того, что писали в книгах, и гораздо непристойнее.
Впрочем, подслушивать было рискованно. В узком переулке за огромными кухнями дворца Топкапи Стэн встретил группу гидов с лицензиями, и ему не понравилось, как они на него смотрят. Гиды ожидали возвращения своих групп с осмотра. И когда они достали карманные фоны, по-прежнему глядя на него, Стэн постарался как можно быстрее исчезнуть.
Но на самом деле он боялся не гидов и не полиции, а того, что его найдет мистер Озден. Стэн не знал, что сделает старик, если найдет его. И даже решил, что заплатит за квартиру из той пачки лир, которую держал под матрацем. На этом матраце он спал вместе с Таном. Но кто знает, какие законы он нарушил своим бегством? А мистер Озден об этом будет знать все, так что Стэн старался держаться подальше от своего прежнего жилища.
Стэн не только работал. Когда приходил домой вовремя, помогал миссис Кусмероглу готовить обед — она делала вид, что поражена его зачаточными кулинарными навыками, — а потом они иногда вместе смотрели телевизор. Миссис Кусмероглу нравились многозначительные ток-шоу, на которых пандиты обсуждали смысл приступов Гнева Божьего, время от времени обрушивающегося на мир, или кипрский вопрос. Мистер Кусмероглу предпочитал музыку — хотя не такую, какую играли мальчики. Тан и Стэн высказывались за космические программы или спорт. Но дело редко доходило до голосования, потому что Наслан предпочитала американские ситкомы — на англоязычном канале, чтобы улучшать свой английский, — счастливые богатые и красивые люди наслаждаются жизнью в Лас-Вегасе, Малибу или Хемптоне, а Наслан говорит быстрее всех. Но все это пустяки. Главное то, что они были семьей. Настоящей семьей. И для Стэна это было самым важным, ведь у него сохранились лишь очень слабые воспоминания о том, что значит жить в семье.
Хотя Кусмероглу были очень добры к Стэну, их терпимость не доходила до того, чтобы разрешить принести домой барабаны и трубу. Поэтому пару раз Стэн и Тан притаскивали свои инструменты в школьный спортивный зал — тамошний ночной сторож был родственником Тана, и никто не обращал внимания на шум после занятий.
