Лев Могилев - Коллоид доктора Крога
Занятый этой адской работой, доктор не замечал времени. Сквозь сомкнутые шторы пробивалась рассветная синева.
— Чарльз! — в дверях стояла миссис Крог. — Так нельзя, ты должен отдохнуть!
Доктор поднял на нее воспаленные глаза.
— Я лягу... Не беспокойся, я лягу, посплю немного, — виновато пробормотал он, направляясь к двери и вытирая руки о халат.
Тонкие стрелки солнечных лучей проникли через шторы в полутемную комнату. Они упали на пол яркими пятнами. Быстро одевшись и освежившись холодной водой, доктор прошел в столовую, где в плетеном кресле восседал Леви. Миссис Крог, занятая хозяйскими делами, на ходу переговаривалась с ним.
— Ну и спишь ты, старина, — сказал Леви, приветствуя друга.
Действительно, время было обеденное. Доктор внимательно посмотрел на Леви, стараясь угадать, знает ли тот что-нибудь о вчерашнем, или нет. Конечно, не знает. Крог почувствовал необоримое желание поделиться всем со своим товарищем. Он было потащил Леви к себе в лабораторию, но жена решительно потребовала не трогать гостя до обеда. Скрепя сердце доктор согласился. Но и сам он, усевшись за стол, почувствовал, что голоден. «Как видно, большого количества энергии стоило мне вчерашнее», — мелькнуло в голове.
Ни миссис Крог, ни Эмма ни словом не обмолвились о вчерашнем. Доктор был им признателен: ему, и только ему, первому они предоставили право рассказать обо всем.
Поблагодарив рачительную хозяйку, Леви сказал:
— Ну вот, теперь, старина, и с тобой потолковать можно.
Он закурил сигару, с удовольствием затянувшись дымом.
— Уф... Да куда же ты? Постой...
Но доктор уже скрылся в дверях лаборатории.
Пройдя за ним, Леви увидел, что Крог быстро переходит от одной банки к другой, наклоняясь над каждой из них.
— Эх, Чарли, совсем ты потонул... Э, да что это у тебя такое?
Леви заглянул в одну из банок
— А ты понаблюдай...
Крог подвинул ему стул.
— Я тут вижу каких-то бесчисленных слизняков... и... смотри-ка! Смотри-ка! Они все время распадаются! Нет, ты скажи мне, что это такое?
— Я, понимаешь ли, и сам не очень-то знаю...
— Но, может быть, это какая-нибудь зараза... или, как там по-вашему, инфекция...
Леви опасливо покосился на банки. Он был физиком и не очень-то разбирался в биологии.
— Да нет же! Не в этом дело! Я ведь тебе рассказывал, Ден, о своих последних опытах. Мне удалось синтезировать ряд полипептидов. Я все время придерживался мнения, что загадка живого не столько в самой химической структуре, сколько в каких-то сложных, нам не ведомых энергетических соотношениях внутри и вне коллоидной системы... И вот все эти полипептиды были очень сложными и абсолютно инертными. Тогда я стал подвергать некоторые из них различным энергетическим воздействиям. Откровенно говоря, много импровизировал... И вот получилось... притом так неожиданно... я, понимаешь, опустил какое-то звено...
— Но что это, живое или мертвое?
— Не знаю... Оно растет и размножается... Значит, ему свойствен обмен веществ.
— А в чем они сидят у тебя, в воде?
— Нет, это различные питательные среды. Постой...
Пересадив в чашку Петри один из комочков, доктор поместил его под бинокулярный микроскоп. Он долго работал макровинтом, казалось, забыв о существовании Леви. Затем уступил ему место у микроскопа.
— Смотри.
— Но я ничего не вижу, — бормотал тот, старательно глядя в окуляры, — вернее, вижу какую-то бесцветную однородную массу.
— Вот в том-то и дело... Картина совершенно незнакомая для биолога. Никаких структурных признаков живой материи!
— Да-а-а...
— И тем не менее оно ведет себя, как живое! Но если это живое, то оно абсолютно свободно от влияния многих миллионов лет органической эволюции. Оно лишено наследственных свойств... А это... это значит, что полученный коллоид обладает неограниченными приспособительными возможностями!
Леви молчал, с удивлением и в то же время с восхищением глядя на своего друга.
— Вот что, Ден, — продолжал доктор с горячностью, — сейчас мы с тобой проверим кое-что...
Пересадив несколько комочков в большую колбу с водой, он стал ее нагревать на спиртовке. Оба внимательно следили за температурой воды. Ртутный столбик медленно полз кверху. Двадцать... тридцать... сорок градусов... Комочки тихо ползли по стенке к поверхности воды. Пятьдесят... шестьдесят... семьдесят градусов...
— Растут, черт возьми! — воскликнул Леви. Он в волнении заходил по комнате.
— Ну и изобрел же ты чертовщину, старина!
— Закипает, — прошептал доктор.
— Ну?!
Леви подошел к колбе. Со дна ее взлетали крошечные пузырьки. Слизняки скопились у поверхности и стали почти прозрачными. Роста и деления больше не наблюдалось, но, приглядевшись внимательнее, можно было заметить их слабые движения.
Экспериментаторы сидели ошеломленные.
— Ну и дела! — проговорил наконец Леви.
— Вот что, — встрепенулся доктор, — давай сделаем другой опыт...
Он выдвинул из-под стола большой укрепленный в ящике сосуд Дьюара с жидким кислородом. Выловив из банки несколько комочков, он посадил их в глубокую стеклянную ложечку с длинной ручкой и опустил ее в сосуд на несколько секунд.
— Видишь, — показал он Леви маленькие полупрозрачные льдинки, — а теперь давай опустим ложечку в воду с комнатной температурой...
Оба внимательно наблюдали.
— Оттаивают, — прошептал Леви.
Действительно, на глазах у наблюдателей льдинки превращались в те же самые студенистые комочки. И вот один из них стал медленно перемещаться к краю ложечки, а затем выполз из нее в банку. Другие, спустя немного времени, повели себя точно так же.
— Ты подумай! Ты только подумай! — Леви даже привстал с места. — Ни жара, ни холод нипочем!
— Да, температурный диапазон около трехсот градусов!
Доктор выкатил на середину комнаты столик, на котором была укреплена гидравлическая камера специального устройства. В ней можно было получить давление до тысячи атмосфер. Наполнив камеру водой, он посадил в нее из банки несколько слизняков.
— Начнем?
— Давай.
Крог стал медленно повышать давление. Стрелка манометра дрогнула и поползла вправо. Сто... полтораста... триста...
— Может, довольно? — спросил Леви.
— Нет еще...
Крог прекратил повышать давление лишь когда стрелка манометра достигла пятисот, а затем понизил давление до нуля. Он вылил в банку воду из камеры. На дне банки тихо двигались студенистые комочки.
— Ну, как тебе это нравится?
— Невероятно!
— Мы с тобой установили, что этот коллоид без видимого нарушения выдерживает давление в пятьсот атмосфер. Такое давление существует в океане на глубине пять километров. Следовательно, если бы эти организмы... или... как их там можно назвать, проникли в океан, они могли бы заселить почти всю толщу вод!
