Эдвин Табб - Колокольчики Ахерона
- Нет, но один раз я видел, как она шла в том направлении. - Я бросился к двери. - Я приведу ее.
Я побежал прочь от корабля, продираясь через кусты, не обращая внимания на ветви, в клочья раздиравшие мою одежду, не вслушиваясь в музыку, звучавшую вокруг меня, музыку, возникавшую от моих движений. Я свернул с протоптанной тропинки и побежал в сторону долины. Надо было спешить, я мчался наперегонки с ветром, и, когда я добежал, все мое тело было изранено, а одежда превратилась в лохмотья. Я оказался прав. Лора Амхерст с закрытыми глазами, вытянув вперед руки, шла к краю обрыва.
- Лора! - Я бросился за ней, схватил ее, ударил по лицу.
Она открыла глаза, рот искривился от боли. Я заговорил быстро и громко, стараясь заглушить доносящийся звон, перебарывая желание сосредоточиться и слушать.
- Этого нет на самом деле. Ведь это иллюзия. - Я крепко прижимал ее к себе, предупреждая внезапное движение. - Ваш муж?
- Вы знаете? - Она ловила мой взгляд. - Вы знаете. Правду говорили. Мертвые на самом деле живут здесь, я знаю, что они здесь живут.
- Нет, - я искал слова, которые могли бы разбудить ее. Сколько раз я слышал их, сотни раз повторял их Хольман и другие, но все же я с трудом находил их. - Это обман чувств. Приходишь сюда и слушаешь все звуки, которые когда-либо звучали, и из них выбираешь те, которые больше всего хочешь услышать. Лепет умершего ребенка, голос мужа, смех и слезы тех, кого уже нет. Человеческое сознание - странная вещь, Лора. Оно воспринимает звуки и наполняет их смыслом, и они уже не то, что есть на самом деле.
- Я говорила с ним, - сказал она. - И он отвечал мне. Я знаю, он здесь.
- Его здесь нет. - Она попыталась вырваться, и я еще крепче прижал ее к себе. Я знаю, что один неверный шаг, и мы оба угодим с обрыва. Закрываешь глаза и начинаешь слушать и слышишь голос, который хочешь услышать. Говоришь - и он отвечает, но все это время говоришь с самим собой. Говоришь и отвечаешь самому себе, а слова и интонации подбираешь из звона колокольчиков. Это самообман, это еще менее реально, чем фотография или магнитофонная запись. Память подсказывает слова.
- Там мой муж, - настаивала она. - Он звал меня. Я должна идти к нему.
- Нельзя. - Меня прошиб пот при мысли о том, что случится, если она вырвется. - Послушайте, слышали ли вы его голос или думали, что вы его слышите, но вы пошли с закрытыми глазами на звук. Но звук-то шел от кустов. - Я встряхнул ее. - Вы понимаете? От кустов!
Она не понимала.
- Кремний, - сказал я. - Листья, как бритвы. Долина вся ими покрыта, а здесь обрыв. Еще два шага, и вы бы сорвались вниз. - Я сжал ее за плечи и повернул лицом к обрыву. - Мы недаром не водим сюда туристов. Слишком многие вели себя так же, как и вы, верили, как и вы. - Я показал на то место среди бледно-зеленых зарослей, где что-то смутно белело. - Мы зовем это место Долиной поющих колокольчиков, а правильнее было бы назвать его Долиной смерти.
Она долго смотрела на побелевшие кости. Ветер стих, и лишь нежный звон доносился из долины, и, когда она заговорила, ее голос звучал громко.
- Вы приходите сюда, - сказала она. - Почему?
- Ради своей мечты, - я рассказал ей все. - Но теперь я понимаю, что напрасно потерял пять лет. Не повторяйте моей ошибки, не живите прошлым. Надо жить настоящим и будущим. Не стоит терзать себя воспоминаниями. Пусть мертвые покоятся с миром.
- А вы?
- И я последую своему собственному совету.
Еще раз я оглядел сверкающее пространство долины и, наверное, впервые увидел ее. Не то, что о ней рассказывали, не последний приют покинувших нас, не единственное место во Вселенной, куда мертвые приходят, чтобы знакомыми голосами говорить с теми, кто их любит и помнит. Я увидел то, что видел Хольман. Колокольчики - чудо природы, не более. Каприз эволюции, в них нет ничего сверхъестественного, не больше, чем в любом другом растении.
Когда мы шли обратно к кораблю, Лора улыбалась. Я понял почему раньше, чем мы вернулись на Землю.
Я забыл, что Хольман - психолог. Я недооценивал себя. Не учел того, что крупных ученых не так уж много. И правительство, очевидно, все еще нуждалось во мне. Но им был нужен здравомыслящей человек.
- Все было подстроено, - сказал мне Хольман в последнюю ночь полета. Я не прошу прощения, врачу не нужно искать оправдания для своих методов лечения. Лора-то вдова. Она актриса божьей милостью - Он внимательно посмотрел на меня: - Ты удивлен?
- Нет, - честно ответил я. - Я не удивлен.
Умный не поглупеет только потому, что у него в голове слегка помутилось. У меня было время все обдумать, и некоторые детали прояснились. Намеки Хольмана, обстоятельства, при которых Лора пропала, и даже то, что Хольман дал мне понять, куда она могла пойти. Конечно же, она слышала, что я приближаюсь, и рассчитала все до мелочей. Ей ничего не угрожало, но я-то этого не знал. Испугавшись за нее, я разрушил собственную иллюзию, взглянул на себя со стороны и все понял. Но я получил взамен неизмеримо больше.
Я улыбнулся Хольману и ушел, он обескураженно смотрел мне вслед. Я мог все объяснить ему, впрочем, все и так разъяснилось бы позже.
Меня ждала Лора.
