Александр Казанцев - Тайна Нуля (Журнальный вариант)
— И кто же она?
В тон ей Никита непринужденно ответил, словно не сообщал ничего особенного:
— Внучка академика Зернова, своими расчетами подготовившего наш рейс. Мы летим на поиски экипажа звездолета, которым командует ее отец, Крылов, чьим именем и назван наш спасательный корабль. Словом, тесная семейственность в беспредельном космосе.
— И что же? — с улыбкой спросила Елена Михайловна. — Она готова ждать тебя все четыре года, которые высчитал для вас ее дед?
— Видимо, так. Но пока она об этом еще не сказала.
— А это не помешает твоему полету?
— Помешать спасательному рейсу может только возвращение пропавшего звездолета.
В этот момент в браслете личной связи на руке Никиты прозвучал сигнал тревоги и послышался спокойный, но твердый голос командира звездолета «Крылов» Бережного:
— Вязову — в штаб перелета! Явиться по тревоге! Немедленно.
Бережной ждал Вязова у дверей штаба.
— На взлетолет. Летим на космодром. Вверху беда — прядется выручать, — бросил он и зашагал, больше ничего не объясняя.
На околоземной орбите завершалась сборка спасательного звездолета «Крылов» и подготовка его к старту.
Едва поспевая за Бережным, Никита ломал себе голову: что там могло случиться?
И только во взлетолете Бережной кратко объяснил:
— Дикий спутник. Может произойти столкновение с «Крыловым».
— Как так? — удивился Вязов. — Ведь орбита строительной базы в космосе была свободна. Перепроверено десятки раз.
— Вот именно. Все учтено, кроме того, что может измениться в космосе. А этих лун Джона Бигбю целый десяток.
— Но их орбиты хорошо известны и давно изучены.[1]
— Одна из лун Бигбю сошла с орбиты и грозит врезаться в модуль звездолета. Нам с тобой, космическим спасателям, предстоит показать, чему нас учили. Дело, казалось бы, пустяковое — изменить орбиту блуждающего спутника, а от этого зависит чуть ли не вся грядущая история…
— Закрепим, командир, буксир и оттащим глыбу. Работы на несколько часов.
Пока продолжался этот разговор, космоплан вышел уже из верхних слоев атмосферы, переходя на первую космическую скорость и готовясь лечь на орбиту строительной базы, где собирался гигантский звездолет «Крылов».
В отличие от космических ракет, ценой перегрузки быстро выносивших космонавтов на орбиту, в космоплане невесомость пока не ощущалась. Двигатели работали, вызывая ускорение, равное земному, и Вязов даже мог встать с кресла и подойти к иллюминатору, не взмывая под потолок.
— Выходим на орбиту. Значит, скоро появятся наши нули на ниточке, — шутливо заметил он.
— И кто это выдумал модули нулями прозвать? Не ты ли?
— У меня были к тому не только геометрические (дискообразные кабины ведь на нули похожи!), но и философские основания.
— Тоже скажешь, философские! — фыркнул Бережной.
— А как же! — вполне серьезно возразил Вязов. — Поскольку первый модуль использует вакуум, кванты которого по всем физическим показателям равны нулю, то модулю этому предстоит сыграть роль знаменателя, ибо нуль, разделенный на нуль, не равен нулю.
— Ну «занулил», мудрец доморощенный! Как на базе? Связь держишь?
— Так точно. Энергоблок вошел в резонансный режим высвобождения внутривакуумной энергии, а выйти из него пока не удается.
— Худо дело. Выходит, на нас с тобой вся тяжесть ложится.
— Да не такая это уж тяжесть — на космическую рыбку сеть накинуть.
— Ну-ну, рыбак космический. Смотри, как бы у разбитого корыта не остаться! — проворчал Бережной.
Он получил с Земли указание, на какую орбиту при достижении определенной скорости вывести космолет, чтоб раньше Дикого спутника оказаться вблизи «Крылова».
Конечно, орбиты их не совпадали и находились даже в разных плоскостях. Но, как вычислили земные компьютеры, из-за происшедших перемен в движении Дикого спутника он должен встретиться с «Крыловым» как раз в той точке, где он и Дикий спутник могли оказаться одновременно. Вероятность столкновения была, принципиально говоря, чрезвычайно малой, но все же не равнялась нулю и снова, как и в случае с «московским метеоритом», грозила стать реальностью.
Звездолет состоял из двух дискообразных модулей по 50 метров диаметром. В переднем размещалась техническая часть с энергоустановкой. В заднем — жилая кабина и пост управления всей аппаратурой технического модуля. Модули, соединенные тросом, передающим тяговое усилие, к моменту старта должны были разойтись на сотню километров. Эти сто километров избавляли экипаж от возможных вредных влияний внутривакуумной энергетики, а в сравнении с преодолеваемыми расстояниями такая длина буксира не имела никакого значения.
Правда, для посещения в пути технического модуля космонавтам требовалось воспользоваться скафандрами с реактивными двигателями и испытать двойное ускорение, чтобы нагонять разгоняемый с земным ускорением технический модуль.[2]
— Вижу «дикаря», — крикнул Вязов.
— Готовь скафандры. Пойдем на абордаж!
Погода, как и предвещали протянувшиеся в небе веером перистые облака, действительно начала портиться, и Наде пришлось поторопиться, чтобы успеть на пригородный взлетолет.
Оставив на водной станции скутер и переодевшись, она побежала к взлетной площадке у Речного вокзала.
Скорее к деду, в Абрамцево. Он-то вооружит ее такими аргументами, что Никите придется отбросить всякие мысли о «вечной разлуке» из-за «парадокса времени».
ДИКИЙ СПУТНИК
Бледная до неузнаваемости, Наталья Витальевна стояла на крыльце дачи.
Надя испуганно бросилась к ней.
— Что с дедушкой?
— В забытьи. Вызвали врача. Спасибо Константину Петровичу, он доставил его прямо с заседания Звездного комитета. Дед ничего не должен знать.
— Что он не должен знать?
— В космосе творится такое… Пусть Константин Петрович объяснит. Твой Никита вместе с Бережным там… спасают…
— Мама! Что ты говоришь? Никита в опасности?
— И он там, и мы здесь… все в одном положении!
— Какая опасность? О чем речь? Ничего не понимаю. Я должна знать! — произнесла вышедшая из дома на крыльцо по друга Нади Кассиопея Звездина — по-южному яркая, смуглая девушка со смоляными волосами и большими серьгами в ушах. Она крепко держала под руку Бурунова, словно боясь отпустить его.
Вернувшись в дом, они остановились перед видеостереоэкраном. Он походил на проем в стене. Казалось, что в соседней комнате, не отгороженной даже стеклом, находятся люди. Один из них — коротко стриженный, в очках с тяжелой оправой — говорил: