Гарри Тертлдав - Зверская скука
(*) Crumb - хлебная крошка.
--О Кондом, ты должен стать щитом и защитником моей госпожи!---воскликнула девушка.---Только ты можешь спасти Заморазамарию от полного уничтожения. Злобный некромант Слот-Амок... ("Изверг, а не некромант!"---фыркнул колдун, наблюдавший за всем посредством магического котла) ...захватил жениха принцессы Элагабалуса и теперь требует ее руки у царя Филибустроса. Сотворив при помощи черной магии огромное количество золота, он подкупил им всех, кто мог бы отправиться на спасение Элагабалуса... ("Какие же идиоты эти смертные!"---подумал Слот-Амок.---"Делать золото совсем просто, надо лишь бросить в кипящую воду пару бульонных кубиков".) (*) ---Кондом, ты должен вырвать жениха принцессы из жутких клешней Слот-Амока. И тогда любая награда, какую только сможет предложить наше царство, станет твоей!
(*) Тут обыгрываются близкие по звучанию слова: английское bullion (металлический слиток) и французское bouillon (бульон).
--Так что мне делать-то?---выдохнул варвар, в голове которого все еще теснились сладострастные видения. Девушка, казалось, не замечала его пылающего от похоти взгляда.
--Если Элагабалус освободится из Башни Летучей Мыши, они с принцессой Замарией смогут пожениться и спасти царство от зловещей власти колдуна. Знамения указали на тебя. Ты единственный, кому по силам спасти принца. Если захочешь.
--Хочу! Хочу!
--Воистину, лишь дурак или герой способен без колебаний согласиться на столь трудный подвиг,---произнесла девушка, истолковав сомнение в его пользу.---В башню колдуна легко войти, но выйти из нее почти невозможно.
Мы знаем о ней лишь то, что успели пробормотать перед смертью смельчаки, сумевшие пробиться через первую линию защиты, но все же нам ведомо, что на самой верхушке башни таится неуязвимый и непобедимый Скукородный Зверь. Чтобы спасти Элагабалуса, зверя необходимо убить. Так поможешь ли ты Заморазамарии в ее тяжкий час, о Кондом? Если да, то помощь нужна немедленно, потому что если Элагабалуса не освободить, царь Филибустрос завтра отдаст руку моей хозяйки Слот-Амоку.
Рука принцессы мало интересовала Кондома, но если она похожа на свою служанку, то у него найдется чем прочистить ее дымоход. Но, как ни крути, до принца ему не добраться, не преодолев чертовых опасностей. Он надолго задумался; мысли его ползли вперед со скоростью улитки, что всегда отличало варваров.
--Я согласен!---сказал он наконец.
Губы служанки впервые за все время сложились в улыбку. Она наклонилась, поморщилась и страстно его поцеловала.
--О, великодушный Кондом!---воскликнула девушка, быстро отпрыгнув, пока варвар не свалил ее на кровать.---Когда наступает час спасать царство, нельзя терять ни минуты. Слушай внимательно. Я дам тебе волшебное средство, которое поможет тебе...
Час спустя Кондом сидел на корточках перед входом в цитадель Слот-Амока и морщил лоб, пытаясь вспомнить, для чего предназначалось волшебное средство.
Плюнув с досады, он поднялся по зловещим Тринадцати Ступеням (сделанным из костей и черепов девственниц старше семидесяти трех лет, и это, о принц, целая история), и оказался, наконец, перед дверью в Башню Летучей Мыши. Тщетно поискав дверной молоток (все это время он продолжал думать о служанке принцессы), он шарахнул по ней огромным кулаком.
В ответ он услышал лишь тишину.
Взмахнув тяжелым топором, Кондом принялся рубить окованную железом дверь. Неожиданно в верхней ее части открылась дверца, и на варвара уставились похожие на бусинки глазки Глота.
--Ты что делаешь, идиот? Читать не умеешь?
--Не вижу никакой вывески,---буркнул в ответ Кондом.
--Взгляни под ноги, кретин.
Троянец посмотрел вниз.---Это вывеска "Добро пожаловать?---предположил он.
--Нет, недоумок. Тут написано "Проваливай!". Так что катись.
Глот захлопнул окошко. Лицо варвара исказилось мучительным раздумьем. Вскоре он процедил нечто не совсем вежливое и снова взмахнул топором.
--Никого нет дома!---рявкнул Глот, открыв на секунду окошко и снова его захлопывая.
--Так что же ты мне сразу не сказал?---раздраженно проворчал Кондом. Он шагнул было к лестнице, собираясь спуститься, но тут же остановился.
--А мне чихать, есть кто дома, или нет!---заявил он, возвращаясь.---Я иду!
Лезвие топора вонзилось в твердое дерево. Полетели щепки.
--Ты чего делаешь, кретин-переросток!?---завизжал Глот.---Ты кто, по-твоему, такой, провалиться тебе в семнадцать различных преисподен разом?
--Я? Гм, я Кондом-троянец, и если ты сейчас не отвалишь с дороги, я из тебя тоже щепок нарублю.
Последним мощным ударом варвар превратил дверь башни в груду досок. Пискнув от ужаса, Глот юркнул в темноту.
Троянец поднялся по скверно освещенной лестнице до самой верхушки башни и оказался в помещении, откуда любой человек в здравом уме убежал бы во весь дух, заложив ради этого при необходимости даже собственную душу,---в логове Скукородного Зверя.
Знай же, о несравненный принц, что хотя Зверь давно уже исчез из этого мира, его потомки продолжают жить до сих пор: вспомни торговца, бесконечно долго расхваливающего достоинства ничтожного и бесполезного раба, или мага, превозносящего свое трюкачество после жалкого фокуса, или своего министра финансов. Но Скукородный Зверь, о принц, превосходил их всех в умении порождать скуку в той же степени, в какой ваша светлость превосходит своего неуклюжего слугу. Ибо зловещий Зверь мог бесконечно бубнеть и бубнеть, бормотать и бормотать, трепаться о том и о сем, не сообщая при этом ничего конкретного, и столь долго мог он предаваться сему мерзкому занятию, что лишал боевого духа даже самых стойких и могучих воинов---а воины те были храбры и отважны, и не отступали в битве, и всегда сражались в первых рядах, и никогда не уступали врагу... тьфу! Молю о прощении, о принц, ибо даже сам образ Скукородном Звере околдовывает мой разум. Достаточно лишь добавить, что любой дурак, угодивший под власть его чар, имел не больше шансов спастись, чем лягушка перед змеей. И вот троянец, по дурости своей, оказался рядом с ним.
Поначалу он не заметил Зверя, ибо комната, куда он вошел, показалась ему пустой, лишь в углу валялась кучка серого меха. Кондом не обратил на нее внимания, как не стал он вглядываться в лежащие неподалеку от нее неподвижные тела некогда могучих мужей, превратившихся в обтянутые высохшей кожей скелеты. Чары Зверя удерживали их на верхушке Башни, пока они не погибали.
И тут послышался унылый голос Зверя, грозя троянцу той же участью. Казалось, голос Зверя звучит громко, но слова его были столь скучны, что смысл их не достигал разума---лишь монотонное бубнение доносилось из огромной, словно зевающей пасти. А в своем логове Слот-Амок, хихикая, не отрывал взгляда от магического котла, наблюдая за Скукородным Зверем, околдовывающим варвара.
