Антон Козлов - Школа Жизни и Смерти (Путь Бога - 2)
И их худшие опасения подтвердились. Наконец-то прожектор, направленный далеко назад, осветил то, что издало плеск, настороживший часового. На пределе возможностей мощного светового луча, когда он почти рассеивался в окружающей баржу ночной мгле, над водой показался треугольник, медленно догоняющий нашу баржу.
- Плавник. - Я не понял, кто это произнес, но по выражению голоса сразу догадался, что ничего хорошего это не предвещает.
- Акула. - Тихо сообщил с вышки Грас Торп, но его расслышали все стоящие на палубе. - Большая океанская акула. Очень большая.
- Как она очутилась тут, в пресноводной протоке? - Услышал я голос с другой стороны баржи.
- Такое иногда бывает. - Ответили ему. - Акулы охотятся на границе океана и болота и случайно забредают в протоки.
- Но такая большая рыбина еще никогда не заплывала так далеко.
- Может, и заплывала, да только те, кто с ней встретился, уже не могли об этом рассказать. - Не очень оптимистически заметил кто-то.
Тем временем плавник приближался. Он все отчетливее виднелся над водой и постепенно увеличивался в размерах.
- Она всплывает. - Без всякой интонации произнес хозяин баржи.
- Это плохо? - Задал вопрос купец Толд.
- Сейчас узнаем.
Плавник акулы замер примерно в ста шагах позади баржи. Интересно, а как близко ее голова? Внезапно где-то позади раздался громкий всплеск, и резким рывком плавник дернулся вперед.
- Приготовить копья! - Скомандовал Грас Торп.
Каждый матрос обмакнул наконечник своего оружия в висящий у пояса сосуд с ядом, а потом направил его в сторону быстро приближающегося чудовища. Я тоже сжал в правой руке свое копье, а левой нащупал на поясе флягу с вытяжкой из ядовитых желез рогатой жабы.
- Без команды не колоть! - Предупредил капитан. - Может, она проплывет рядом. Да и яд ее сразу не возьмет. Когда она будет биться в судорогах, от баржи точно ничего не останется.
- Вижу голову! - Прокричал рулевой с кормы. - Плывет мимо нас. Ух, какая огромная!
Я находился в четырех шагах от борта баржи и не мог заглянуть через него. Но я почувствовал, как волна, расходящаяся перед носом акулы, перекатилась под баржей. А потом вдоль борта прямо перед моими глазами величественно проплыл плавник акулы. Он возвышался над палубой на два человеческих роста. Он был серо-черный и влажный. Его край был разорван, или, вполне возможно, кем-то здорово покусан. Кожу местами покрывали колонии ракушек, а на самом кончике плавника гордо восседал шевелящий клешнями краб-бокоплав.
- Да она длиннее баржи! - Выдохнул рулевой. - Шагов восемьдесят в длину, не меньше.
- Она скребет брюхом по дну. - Определил стоящий прямо передо мной матрос, перегнувшись через борт и осветив факелом спину чудовища.
Через некоторое время, которое мне показалось вечностью, так же бесшумно и торжественно вслед за плавником проследовал хвост, точнее, его верхняя лопасть, торчащая над водой. Он был еще больше, чем плавник. И неудивительно, ведь ему приходилось толкать вперед гигантскую тушу ужасного океанского хищника. Сейчас же акулий хвост едва заметно двигался вправо-влево, хотя и этого было достаточно, чтобы заставить большую баржу раскачиваться на поднимаемых им волнах.
Акула прошла мимо нас, не сделав даже малейшей попытки напасть или хотя бы попробовать на зуб. Хотя, подумал я, прикинув, какова должна быть пасть у этого чудовища, одного укуса было бы достаточно, чтобы проделать в борту огромную брешь и превратить баржу в легкую добычу.
- Наверное, совсем очумела в пресной воде, бедняжка. - Пожалела акулу какая-то женщина.
- Такая огромная! - Почти восторженно воскликнул стоящий рядом с ней мужчина. - Вряд ли она сможет развернуться и выплыть в океан.
Но он ошибся. Акула проплыла вперед уже довольно далеко, ее хвост почти исчез из нашего поля зрения, когда Грас Торп закричал:
- Берегись! Сейчас она плеснет хвостом!
Шум, подобный падению сотни сосен-тучеловов, оглушил меня, палуба ударила снизу, так что пришлось спружинить ногами, как при прыжке с большой высоты. Сверху и сбоку меня окатило водой - это пришла огромная волна, вызванная резким ударом хвоста акулы. Баржа затрещала, но выдержала напор воды, а героические усилия гребцов не позволили волне снести судно в переплетение кустарника.
- Акула возвращается. - Невозмутимо проинформировал отряхивающихся и отфыркивающихся людей Грас Торп. Похоже, ничто на свете не смогло бы смутить опытного капитана.
Вновь началось напряженное ожидание. "Нападет или не нападет?" Было написано на лицах людей, а побелевшие костяшки пальцев, сжимающих копья, говорили о решимости дорого продать свои жизни.
Наверное что-то вроде этого почувствовала и акула. На этот раз она обогнула баржу с другого борта, поэтому я не мог из-за надстройки вновь разглядеть ее с близкого расстояния. Увидел я только хвост, удаляющийся от баржи в обратном направлении.
- Если она еще раз развернется, то точно пойдет в атаку.
Акула не развернулась. Медленно и величаво она удалилась в темноту, туда, куда уже не дотягивался луч мощного прожектора. Лишь два всплеска хвоста - один достаточно далеко, другой уже почти на грани слышимости - сопровождали ее уход. Выждав некоторое время, люди начали улыбаться, обмениваться впечатлениями, хлопать друг друга по плечам, словно только что выиграли тяжелую битву. Грас Торп спустился на палубу и предложил всем продолжит сон.
- Сегодня больше не будет ничего интересного. - Сказал он. - Эта бестия распугала всех животных на лигу от Торной Дороги.
А в воздухе повис вопрос, так и оставшийся без ответа:
- Интересно, что ей было тут нужно?
На этот раз встреча людей с порождением Потопа окончилось без кровопролития. Постепенно напряжение спало. Люди начали расходиться по каютам, а я вновь привалился спиной к кормовой надстройке и попытался выспаться за те немногие часы, что остались до рассвета. Встреча с гигантской акулой ничуть не удивила и не напугала меня, на Болоте я бывал в переделках и похуже. Гораздо больше меня волновало то, что ждет впереди.
Углубившись в историю Подсолнечной, я отвлекся от причин своей собственной поездки. А ведь они весьма существенные. Все дело в том, что на Подсолнечной после Потопа какое-то время практически не было вражды между выжившими людьми. Сообща они строили новую жизнь, приспосабливались к среде обитания. Постепенно все налаживалось, входило в нормальное русло, шок от катаклизма проходил. Но вместе с тем вновь просыпались худшие человеческие качества: зависть, жадность, ненависть. Сначала болотники одного клана отобрали добытую тушу у более слабых соседей, потом согнали их с острова, заставив переселиться на плоты. И пошло, и поехало. Наконец, главы кланов южной, умеренной и северной зон вынуждены были собрать общий сход и принять свод законов.
