А Дейч - Гарри из Дюссельдорфа
За утренним кофе Самсон Гейне неожиданно для всех появился в необычном виде: на нем был темно-синий мундир с бархатными небесно-голубыми отворотами и золочеными эполетами. В форме офицера гражданской гвардии, которую он носил, когда французские республиканские войска в первый раз оккупировали Дюссельдорф в 1795 году, Самсон Гейне еще больше привлекал внимание красивой внешностью. Правильные черты лица, благородные, размеренные движения - весь его облик напоминал скорее аристократа, чем скромного купца, не очень удачливого в своих делах. Десять лет назад, в июле 1796 года, Самсон Гейне, тогда тридцатидвухлетний жизнерадостный и беспечный человек, прибыл в Дюссельдорф из родного Ганновера, чтобы попытать счастья в торговле. К тому времени он уже успел узнать превратности судьбы: побывал в военных походах принца Кумберлендского и с тех пор сохранил страсть к лошадям и собакам. У него совсем не было денет, когда он появился в Дюссельдорфе с шестеркой отборных лошадей и несколькими рекомендательными письмами от влиятельных лиц, в том числе и от младшего брата, Соломона, гамбургского банкира.
Если Самсону Гейне не очень везло в коммерческих делах, то его ждала удача в другом: он познакомился с Бетти фон Гельдерн, дочерью недавно умершего известного дюссельдорфского врача Готшалка фон Гельдерна.
Как раз в то время, когда в Дюссельдорф прибыл Самсон Гейне, дом Гельдернов был погружен в глубокий траур: вслед за доктором Готи'алиом в могилу сошел брат Бетти, молодой врач Ис.зеф. Осиротевшая семья состояла теперь из двух сестер - Бетти и Иоанны - и брата Симона.
Любимица всей семьи, добросердечная от природы и красивая, Бетти тяжело переживала двойной удар.
Самсон Гейне сразу понравился Бетти своей добротой и сердечностью. Его жизнерадостность и радужные надежды на будущее утешали девушку, находившуюся в горе.
Вскоре молодые люди решили пожениться. Но многочисленные родственники Бетти воспротивились ее браку с пришельцем. С большим трудом удалось Бетти настоять на своем. В начале февраля 1797 года состоялся брак Бетти фон Гельдерн и Самсона Гейне, а 13 декабря того же года в небольшом доме на Болькеровой улице родился их первенец, Генрих Гейне, или Гарри, как его звали в семье.
Торговые дела Самсона Гейне шли неважно, но молодой купец не унывал, и неизменная жизнерадостность поддерживала его в трудное время. Строгая и энергичная Бетти постепенно отучила мужа от пристрастия к карточной игре, лошадям и собакам. Как напоминание о прежних привычках, во дворе стояла сломанная карета, а в конюшне вместо лошадей жил дворовый пес, грязный и шелудивый, как бы в насмешку прозванный Красавцем. Со времен военной службы Самсон Гейне питал любовь к оружию и мундирам...
Когда он вошел в столовую, где его уже ждала вся семья, щеки Бетти покрылись счастливым румянцем - до того привлекательным показался ей муж в пышной военной форме. Она вспомнила то время, когда Самсон возглавил отряд гражданской гвардии в Дюссельдорфе и очень гордился тем, что ему с товарищами была поручена охрана порядка и спокойствия в городе. Он степенно проходил по Болькеровой улице во главе своего отряда и с рыцарским изяществом салютовал Бетти, стоявшей у окна.
Самсон Гейне был страстным поклонником всего французского. Он не раз повторял, что немцам не мешает поучиться принципам свободы у французов. После того как оккупационная армия покинула Дюссельдорф в 1801 году и в курфюршестве Юлих-Берг воцарился Максимилиан Иосиф, Самсон Гейне часто вспоминал о тех счастливых временах, когда на Рейне господствовал французский дух. Бетти не разделяла восторгов супруга: она была пламенной немецкой патриоткой и в господстве чужеземцев видела позор для Германии. Однако при этом она увлекалась учением французских просветителей XVIII века и зачитывалась педагогическими сочинениями Жан-Жака Руссо. Своего первенца, Гарри, она хотела воспитать по всем правилам новейшей педагогики. Когда мальчику исполнилось четыре года, его отдали в частный детский сад, где Гарри был единственным мальчиком среди девочек. Старая учительница водила детей на прогулку и рассказывала им глупейшие, сентиментальные истории. Вскоре Бетти убедилась, что лучше ей самой заняться воспитанием сына. Мальчик рос под наблюдением матери, которая была очень образованной. Еще живя в родительском доме, она помогала отцу в его научных работах и поражала посетителей доктора фон Гельдерна прекрасным знанием латинского языка.
Трезвая, рассудительная натура матери, ее любовь к здравому смыслу значительно расходились с поэтическими мыслями и мечтами мальчика. Он горячо любил сказки, легенды, народные песни, страшные истории с привидениями.
В это утро Гарри не сиделось за столом. Воспользовавшись тем, что мать загляделась на необычный костюм отца, мальчик незаметно выскользнул в переднюю, надел куртку и шапку и выбежал на улицу, где резко звучал барабанный бой.
- Гарри, Гарри! - позвала мать. - Куда он исчез?
Но появившаяся в дверях нянька Циппель испуганно сказала, что Гарри убежал на улицу. Бетти всплеснула руками, а Самсон добродушно сказал:
- Не пугайся, дорогая моя, он не маленький и с подоконника не свалится.
В каждой семье хранятся свои истории. Случай, о котором вспомнил Самсон Гейне, произошел, когда Гарри бьпо шесть лет. Однажды в жаркий летний день мальчик сет с книжкой на подоконник и стал задумчиво смотреть в окно. Разморенный жарой, он прилег и заснул, свесив гочоау вниз. Подоконник был узок, туловище свисало из окна. Проходившие по Болькеровой улице с испугом с. - елили за мальчиком. Они позвали мать, которая' выбежала па мостовую. Расстелили пуховые перины подушки, ковры, чтобы ребенок, упав на улицу, не разбился Разбудить его боялись, так как от неожиданности он мог скатиться вниз. Войти в комнату тоже было опасно, потому что стук двери мог спугнуть спящего мальчика. Наконец мать решилась. Она сняла обувь, тихонько откоыла дверь и стала подкрадываться к окну, внизу, на улицe, замерли зеваки. Бетти протянутла руки, схватила сына и прижала его к груди. С улицы доносилось - "Да здравствует мадам Гейне!.. Ура!.."
"Мама зачем ты меня разбудила? Мне снилось, что я в райском саду и птицы пели песни, которые я сочинил", - сказал Гарри.
Услыхав о подоконнике, Бетти улыбнулась, но тут же сказала:
- Смотри, какая толпа на улице, его могут задавить.
- Не задавят, - уверенно сказал отец. - Не забудь, что он уже лицеист. Я встретил вчера ректора Шальмейера и он очень хвалит Гарри за успехи.
Действительно, Гарри в этот первый год ученья в лицее легко усваивал школьную науку и особенно увлекался древней и новой поэзией. Он мог рассказать наизусть все античные мифы и знал их не хуже, чем "Гулливера" Свифта или волшебные сказки Шарля Перро.
