Джон Пристли - Тридцать первое июня
- Верно! - вскричал король. - Пустая игра воображения! Вот что неладно с нашей девочкой! Ах, что бы мы стали делать без науки - подумать страшно. Какое снадобье назначишь, Джарви?
- Распустить в уксусе жемчужину, добавить толченого зуба дракона, принимать на ночь и утром: толченую мумию и корень мандрагоры в теплом вине - в полдень и вечером, Не есть пудингов с олениной и свининой. Не надевать алых платьев. До новолуния носить под сорочкой крылышко летучей мыши и высушенную жабу. И еще, пожалуй, палец повешенного...
- Ни за что на свете! - Мелисента отчаянно замотала головой и топнула ножкой.
Медик снисходительно улыбнулся.
- Хорошо, можно обойтись без пальца. Но снадобья принимайте...
- За этим присмотрим мы, - сказал король. - Ступай, магистр Джарви. Прими нашу благодарность. - Он помахал-рукой, потом повернулся к дочери. - Мелисента, отсюда ни на шаг!
- Ах, отец, я буду сидеть взаперти?
- Вот именно, взаперти. Леди Нинет, благородная Элисон, извольте позаботиться об этом - или вам несдобровать. Чтобы отсюда ни на шаг! И чтобы никаких глупостей! А карлик Грумет не сойти мне с этого места! - валяется пьяный где-нибудь в замке. Если он вернется сюда, отправьте его ко мне немедленно.
Мелисента была в отчаянии.
- Но магистр Мальгрим поклялся, что может послать Грумета из всамделишной жизни туда, где Сэм...
Король Мелиот двинулся было к двери, но тут повернулся и погрозил дочери пальцем.
- Мальгрим - шарлатан. Грумет - жалкий пьянчужка, бессловесная тварь. Ты - вздорная больная девчонка, у тебя воспаление мозгов. Твой Сэм - легенда, персонаж из сказки, романтические бредни. Наши повеления вам известны - всем вам, извольте подчиняться. Доставайте-ка свои иглы и нитки. Мы заняты делом. И вы должны заниматься делом - делом, делом, делом, делом! - Он отворил дверь и крикнул: - Отставить трубы, отставить! Нагремелись нынче утром, хватит.
И он исчез.
Три девушки. поглядели друг на друга в унынии и растерянности.
- Теперь - за вышивание, - грустно промолвила Элисон.
- Мы должны что-нибудь придумать, - сказала Нинет. Но на этот раз в словах ее не было ни уверенности, ни запала, ни коварства.
Повернувшись к ним спиной, Мелисента молчала. Она глядела в синее и золотое утро, которое обещало так много и не принесло ничего, кроме толченой мумии, мандрагорового корня и прочей мерзости.
- Что с вами, Мелисента, дорогая? - сказала Элисон.
Голос Мелисенты звучал слабо, едва слышно:
- Я полюбила Сэма. И не знаю, где он... кто он... когда он... и теперь больше не верю, что Грумет сможет его найти.
Она расплакалась и выбежала из залы.
Нинет и Элисон взглянули друг на дружку. Губы их шептали: "Бедняжка Мелисента!", а глаза блестели от удовольствия. Внизу, у винтовой лестницы, с шумом захлопнулась тяжелая дверь.
Глава вторая. Сэм и карлик
У Дэна Диммока ("Зовите меня просто Д.Д, старик!") из рекламного агентства "Уоллеби, Диммок, Пейли и Тукс" был великолепный кабинет, лучший в конторе, с двумя рядами высоких окон. К сожалению, прогресс в тех краях шагал семимильными шагами и сквозь оба ряда окон врывался грохот пневматических дрелей. Диммок сидел за большим столом, рассматривая какой-то эскиз. Это был грузный, озабоченный и неопрятный человек дорогой костюм всегда сидел на нем так, словно его хозяин спал не раздеваясь, а говорил мистер Диммок на поразительной смеси ланкаширского с американским, словно частица Мэдисон-авеню каким-то образом перенеслась в Бэрнли.
Перед столом, глядя на шефа, стояли его помощники - Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит. Обоим было по тридцать с небольшим, и они были так похожи, что могли бы сойти за близнецов, хотя на самом деле не состояли в родстве. Но оба были высокие, стройные, энергичные, полные прыти.
- Меня это не устраивает, - сказал Диммок, бросая эскиз на стол. - И фирму "Жуй-да-плюй" не устроит. А главное, покупатель не клюнет. Нет, не пойдет.
В разговор вступили пневматические дрели и в течение следующих сорока пяти секунд не давали никому сказать ни слова.
- Совершенно с вами согласен, Д.Дё ё - объявил Филип Спенсер-Смит, когда дрели наконец смолкли.
- Да, покупатель не клюнет, но наш клиент... я не уверена, Д.Д., - возразила Энн Датон-Свифт.
- Зато я уверен, - сказал Диммок. - Говорю вам - не пойдет. Для "Жуй-да-плюй" ни к черту. Что у нас дальше?
- "Чулок прекрасной дамы", - сказала Энн. - Потрясающая тема. Можно сделать шикарный бизнес. Нужна броская реклама на обложку! Романтическая атмосфера. Работает Сэм Пенти.
Диммок проговорил в микрофон селектора:
- Пегги, попросите мистера Пенти принести то, что он сделал для "Прекрасной дамы". Только живо!
- Если хотите знать мое мнение, Д.Д. ... - сказала Энн, но тут снова завели речь пневматические дрели. Диммок проглотил две таблетки. Видимо, Энн не переставала говорить, потому что, когда дрели замолкли, она спросила: - Разве я не права?
- Ничего не могу сказать, - проворчал Диммок. - Не слышал ни слова из-за этих вонючих тарахтелок. - Он бросил взгляд на микрофон. - Пегги, отправьте еще один протест по поводу этих дрелей. - Он снова положил в рот таблетку и запил водой.
Вошел Сэм Пенти с папкой в руке и изогнутой вишневой трубкой в зубах. Это был широколицый коренастый мужчина за тридцать в желтом джемпере и забрызганных краской вельветовых брюках.
- Привет, Д.Д.! Энн, Фил, привет. Хороший денек.
- Не заметил, Сэм, - ответил Диммок. - Забот полон рот.
- А вот у меня одна забота, - сказал Сэм, - одно из головы не идет - что сегодня тридцать первое июня.
Диммок уставился на него.
- Тридцать первое июня?
Мисс Датон-Свифт издала мелодичный смешок.
- Не болтай глупостей, Сэмми. Тридцать первого июня не бывает.
Сэм был невозмутим.
- Да, все так говорят. Но я проснулся с ощущением, что сегодня тридцать первое июня, и никак не могу от этого отделаться.
- Сэм, я вам скажу одну вещь, - проговорил Диммок, все еще не спуская с него глаз. - Вы мне нравитесь, хотя по идее и не должны бы.
- Присоединяюсь, Д.Д., - подхватил Филип Спенсер-Смит.
- Зачем вы служите у нас? - продолжал Диммок. - Сколько раз ни спрашивал себя, не могу понять.
Сэм задумался.
- Потому что я плохой художник. Не по вашей мерке, а по моей. Вот я и служу у Уоллеби, Диммока, Пейли и Тукса... и зарабатываю себе на хлеб. Кстати, что это за Тукс, черт бы его побрал? Может, вы, Уоллеби и Пейли, выдумали его?
- Тукс - это наш финансовый бог, - ответил Диммок.
- Парень первый сорт, - сказал Филип.
- Писаный красавец, - сказала Энн.
- Верно, - подтвердил Диммок. - И - только строго между нами! - смрадный человечек. Эх, не надо бы мне этого говорить!
- Нет, почему же, - возразил Сэм, открывая папку. -Ведь сегодня тридцать первое июня. Ну, так вот. - Он вынул сверкающий яркими красками рисунок и поставил на стул. Это был портрет принцессы Мелисенты Перадорской, и, надо сказать прямо, портрет отличный. - Вот что я сделал для "Прекрасной дамы" до двух ночи провозился. Прежде чем обсуждать, попытайтесь уловить самую суть. - Но, пока Диммок и Энн улавливали суть, Сэм отвел Фила в сторону, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. - Послушай, Фил, что это за карлик шныряет здесь с самого утра, в красно-желтом камзоле и штанах в обтяжку?
