Эрик Рассел - Ваш ход
- Победой или поражением?
- Какая разница?
- Не понимаю, - нахмурился Тейлор.
- Конечно, ты же чужак. Но согласись, что приговоренный к смерти имеет право, даже привилегию бороться за то, чтобы оттянуть последнюю минуту.
- Довольно бессмысленная борьба, если подумать.
- Не скажи! Каждая минута драгоценна для смертника, - он с энтузиазмом потер руки. - Клянусь, от этих матчей просто захватывает дух!
- Да?
- Видишь ли, преступник не может играть в привычной манере. Во-первых, он постоянно думает о казни, а у его противника такой проблемы нет. Во-вторых, он не может позволить себе ни выиграть, ни проиграть и должен всячески затягивать матч. И, разумеется, он все время на пределе сил - умственных и физических.
- Понимаю. Это действительно может быть забавно.
Старший надзиратель смачно причмокнул и облизнул губы.
- Ах, сколько раз я видел, как осужденный во время игры буквально обливался холодным потом! И вот финальный ход, он теряет сознание и падает со стула, мы подхватываем его и тащим, как мешок. Когда преступник приходит в себя, он уже на коленях перед толпой, ждущей первой закрутки...
- Игра не стоит свеч, - заключил Тейлор. - Долго продержаться не сможет никто.
- Да, как правило, матч не затягивается... Однако бывают исключения. Нескольким прожженным игрокам удавалось оттянуть финал на четыре, даже пять дней. Был у нас один профессиональный алезикер; он, понятно, выбрал алезик и ухитрился продержаться шестнадцать дней! Причем играл так хорошо, что после казни даже палач всплакнул. О видеозрителях, оставшихся без роскошного зрелища, нечего и говорить.
- А, так вы записываете эти матчи на видео?
- Еще бы! Самое популярное шоу. Граждане просто прилипают к экранам, уж поверь мне на слово.
- Хм!
Тейлор слегка задумался.
- А если звезда экрана затянет игру на год или дольше... матч прекратят?
- Ни в коем случае! Запрещено казнить преступника прежде, чем закончит последнюю игру. Если хочешь, можешь считать это древним суеверием, возведенным в ранг закона. Более того, во время матча преступника положено кормить всем, чего его душа пожелает. Правда, у большинства нет аппетита.
- В самом деле?
- О, они так нервничают, что желудок отказывается принимать пищу. Некоторых даже тошнит во время игры. Тут уж можно биться об заклад, что больше дня такой игрок не протянет.
- Вижу, вы недурно развлекаетесь.
- Не без того. Но меньше, чем хотелось бы! Плохие игроки безумно раздражают. Несколько дурацких ходов - и его тащат к столбу, а публика выражает недовольство. Но уж когда попадется преступник с сильным характером это незабываемое сражение.
- Боюсь, у меня нет шансов. Я не знаю ни одной гомбарийской игры, а вы не знаете наших.
- Всему можно научиться, к тому же выбор - за тобой. Конечно, не дозволяется играть на свежем воздухе без кандалов... Матч проводится в тюрьме, и игра, сам понимаешь, должна быть камерной. Хочешь совет?
- Валяй.
- Вечером придет чиновник узнать твой выбор, чтобы подыскать подходящего партнера. Так вот: не учись нашей игре, выбери вашу, террианскую. Выступая на собственном поле, получаешь какое-никакое преимущество.
- Совет неплох... если бы поражение означало смерть, а победа - жизнь. Но в данной ситуации...
- Я же говорил, результат не имеет значения.
- Вот именно. Что же я тогда выбираю?
- Смерть завтра утром или смерть послезавтра утром. А может быть, даже через несколько дней.
Тюремщик поднялся, вышел из камеры и, запирая решетку, пообещал:
- Я принесу пособие по настольным играм. До вечера времени еще много.
- Благодарю, - сказал узник. - Право же, не стоит беспокоиться.
В одиночестве Уэйн Тейлор предался невеселым размышлениям. Конечно, профессия косморазведчика - из числа самых рискованных, и кому лучше знать об этом, как не самим космическим бродягам. Однако все они радостно кидались в авантюры, полагаясь на древнее изречение: мол, беда всегда случается с соседом. Что же, вот и он попал в переделку. Тейлор двумя пальцами оттянул воротник, который вдруг стал тесноват.
Когда его корабль пробил облака и попал под яростный обстрел двух самолетов, он нажал кнопку ТРЕВОГА, и передатчик начал посылать краткую, но весьма сложную последовательность цифр: координаты планеты и ее статус: ВРАЖДЕБНАЯ ТЕРРИТОРИЯ. Еще раньше, за много тысяч миль до Гомбара, Тейлор сообщил о необходимости аварийной посадки и указал те же координаты. Кнопка Т, следовательно, подтверждала предыдущий рапорт и вдобавок должна была вызвать серьезные опасения за судьбу пилота. Он прикинул: пока корабль опускался, сигнал тревоги был послан не менее сорока раз.
После посадки Тейлор включил систему самоликвидации, покинул корабль и бросился бежать. Самолеты выписывали виражи над его головой. Один из них спикировал на корабль как раз в тот момент, когда он взорвался, и разделил его участь. Второй тут же набрал высоту, но продолжал "пасти" беглеца. Судя по стремительности появления вооруженных отрядов, Тейлору крупно не повезло: он исхитрился угодить в милитаризованный район, кишмя кишащий жаждущими крови туземцами в униформе. Все же он заставил их побегать: поймали его лишь через шесть часов и на двадцатой миле, что явно не понравилось солдатам, выразившим неодобрение с помощью кулаков и крепких ботинок.
Тейлор, конечно, не знал, приняла ли Терра сигнал тревоги. Но вероятность этого была достаточно велика, поскольку передача шла по каналу высшего приоритета с круглосуточным прослушиванием. У него не было ни малейших сомнений, что, получив сообщение, руководство немедленно начнет спасательную операцию. Однако даже самые оперативные действия его уже не спасут. Правда, в ближнем секторе пространства патрулирует как раз "Маклин", самый большой, самый современный и мощный боевой корабль Терры. Но даже если он находится в ближайшей к Гомбару точке своей обычной траектории и сменит курс немедленно все равно потребуется минимум десять месяцев хода на максимальной тяге. Если же "Маклин" временно отозван на базу, а патрульную службу несет какое-то старое судно... придется ждать его года два.
Ровно на два года больше, чем нужно. И десять месяцев ничуть не лучше - у него не было и десяти недель. Да что там - вряд ли можно рассчитывать даже на десять дней. Время неумолимо - его не растянешь для человека, не сократишь для корабля.
Вернувшийся с книгой надзиратель просунул ее сквозь решетку:
- Вот, читай. Язык ты знаешь вполне сносно.
- Благодарю.
Растянувшись на нарах, Тейлор изучал текст быстро, но внимательно. Часть страниц он лишь бегло проглядел: речь шла о детских играх, простеньких и чересчур коротких, чтобы принимать их во внимание. Он не слишком удивился, обнаружив местные варианты игр, хорошо известных на Терре. На Гомбаре, к примеру, играли в карты (восемьдесят листов десяти мастей в колоде). Алезик оказался усложненной версией шахмат (четыре сотни клеток, сорок фигур у игрока). Именно алезикеру удалось продержаться шестнадцать дней, и - судя по описаниям - это единственная игра, в которую можно играть ДОВОЛЬНО ДОЛГО. Какое-то время Тейлор колебался, размышляя, выдержат ли устроители (и видеопублика) зрелище матча, где игрок совершает один ход за десять часов... и решил, что вряд ли. К тому же он никак не мог помешать искусному партнеру делать ответный ход за несколько секунд.
