Пол Андерсон - Крылья победы
Люди приземлились в пустом, покинутом обитателями селении.
Сторожко оглядываясь, каждую секунду готовые выхватить оружие, Уэбнер и Турекян шли по новой планете, свыкались с ней, впитывали ее дух.
Первая встреча с незнакомым миром — всегда некоторое потрясение, ведь он отдален от твоего, с детства знакомого не только пространством, но и временем, миллиардами лет. Зачастую требуются минуты, чтобы разобраться в окружающих тебя формах, настолько они чужды. Сперва их различают только глаза — но не мозг.
В этом мире все напоминало дом. Но и странности были неисчислимы.
Во-первых, тяготение: три четверти от поддерживавшегося на борту корабля. Отсюда — легкая, подпрыгивающая походка, с которой тоже нужно освоиться, причем привыкнуть должны не мышцы, а органы чувств, ими управляющие.
Воздух: вроде земного в горах, на высоте километров двух. (Здесь градиент тяготения был меньше, поэтому и плотность атмосферы меньше падала с высотой.) Хрустальная прозрачность, почти нереальная отчетливость самых далеких предметов, негромкое бормотание прохладного ветерка, шелест ветвей; снизу, из глубины каньона, — звон речного потока. И пахнет совершенно не так — нос не чувствует ни малейших признаков разогретой солнцем смолы и преющих на земле листьев, вместо того — непривычная смесь каких-то острых ароматов и гари.
Свет; густо-золотой, отчего все цветовые оттенки становятся богаче, а тени — глубже, чем то, к чему привык глаз; утреннее солнце — в два раза меньше, чем Солнце, на которое смотришь с Земли, — висит в темно-синем, с резкими, тонкими прядями облаков, небе.
Жизнь: птичьи стаи, с криком кружащиеся высоко в небе, мычание и кудахтанье, доносящееся, со стороны загона, бурый ковер, стелющийся под ногами, — упругий, напоминающий скорее мох, чем траву, но в общем-то не похожий ни на первое, ни на второе и украшенный великолепной красоты цветами. Деревья с зелеными, от серебристо-зеленых до темных, листьями и с самой разнообразной — и черной, и серой, и коричневой, и белой — корой (если только это — кора). Вряд ли более необычные, чем, скажем, сосны и гингко, когда их впервые видит уроженец страны дубов и буков, эти деревья были все же странными, неземными. Пролетел рой каких-то мошек, а следом за ними — большой, неторопливо заглатывавший эту мелочь бронзовокрылый «мотылек».
Общее впечатление от пейзажа: великолепное. Лес, за ним и выше — устремленные в небо горные вершины, ослепительный, переливающийся голубизной блеск ледника. Справа круто уходят куда-то вниз розовые, испещренные охряными полосами склоны каньона. Но все внимание приковывало то, что впереди.
Дом поражал своими размерами. «Ну прямо целый замок!» — воскликнул Турекян. Куб с ребром метров двадцать, чьи отвесные стены, сложенные из отлично обработанных гранитных блоков, вздымались к островерхой крыше. Судя по окнам, в нем было шесть этажей. Сами эти окна — широкие проемы, снабженные деревянными ставнями и кованого железа балконами. Внизу — единственная дверь, огромная и тяжелая. По фасаду тянулся барельеф с изображениями черепов, чего-то, напоминающего охотничьи рожки, и самого разнообразного оружия — тут были и нож, и копье, и меч, и духовая трубка вроде тех, которыми пользовались когда-то примитивные племена на Земле, и лук со стрелами.
Не возникало сомнений, что остальные здания — амбары и сараи, они также были увешаны различными символами охоты. Животные, населявшие загон, смахивали на млекопитающих, хотя, вполне возможно, таковыми и не являлись. Два вида смутно напоминали быков и лошадей, третий — овец. Животные были немногочисленны и явно не могли полностью обеспечивать обитателей дома пищей. В «голубятнях» сидели какие-то орнитоиды размером с добрую индюшку. Незапертые, они находились под наблюдением трех ястребиного вида охранников.
— Сторожевые псы, — сказал Турекян. — А точнее — сторожевые соколы.
Встревоженные появлением людей, хищники нервно кружили над двором.
— А можно я тоже с вами? — прозвучал из рации, укрепленной за ухом Уэбнера, голос Юкико.
— Ты там сиди наготове, — ответил ксенолог. — Нам еще предстоит познакомиться с хозяевами.
— Чего? — недоуменно повернулся к нему Турекян. — Их же тут нет. Увидели нас и дали деру.
— Такие робкие? — с сомнением спросила Юкико. — Азартные охотники — и трусы, как-то не очень это вяжется.
— Ни в коем случае, — уверенно сказал Турекян. — Скорее уж эти ребята весьма драчливы. Вот и взяли себе в голову, что мы — враги, ведь сами-то они никогда не заявятся на чужую землю без приглашения, просто так — только с нехорошими намерениями. Не зная в точности наших сил, они вполне благоразумно удалились. Думаю, их мужчины-бойцы — или кто уж там у них занимается такими делами — вернутся в самое ближайшее время.
— О чем это ты? — спросил Уэбнер.
— Как о чем? — недоуменно моргнул Турекян. — О туземцах. Ты же и сам их видел.
— Эти гигантские орнитоиды? Чушь.
— Как это? Они же вылетели из этого дома прямо у нас под носом.
— Домашние животные. — Черты узкого, костлявого лица Уэбнера сошлись в пренебрежительную усмешку. — Хотя, не буду отрицать, здесь перед нами некоторая загадка.
— Перед нами всегда загадки, — негромко заметила Юкико.
— Верно, — кивнул Уэбнер. — Однако факты и логика помогают разрешить любую из них. Не надо только усложнять нашу задачу надуманными псевдопроблемами. Кем бы они ни были, крылатые существа, улетевшие из дома, не могут быть софонтами. На планете земного типа, вроде этой, разум и способность летать абсолютно несовместимы. — Уэбнер расправил плечи. — Подозреваю, что обитатели дома забаррикадировались, — добавил он. — Нужно подойти поближе и жестами продемонстрировать свое миролюбие.
— Каковые жесты могут быть неправильно истолкованы, — с сомнением сказал Турекян. — А стрела или дротик убивают ничуть не хуже, чем бластер.
— Прикрой нас, Юкико, — скомандовал Уэбнер. — А ты, Арам, иди следом за мной. Если не совсем еще перетрусил.
Сопровождаемый озабоченным взглядом девушки, он двинулся вперед. Турекян тихо выругался и поспешил следом.
Двое исследователей почти подошли уже к двери, когда их накрыла тень. Они резко развернулись и подняли головы; в наушниках отозвался судорожный вздох Юкико.
В небе парил один из орнитоидов. Пробиваясь через крайние перья огромных его крыльев, солнечные лучи окрашивали их золотом, в остальном силуэт был темным, как грозовая туча. Второй такой же гигант круто пикировал с надветренной стороны.
Зрелище было устрашающим, лишь значительно позже люди осознали его величественность. Размах крыльев этих существ — около шести метров, впереди — пасть, полная белых острых клыков. Две ноги — длиной, а пожалуй, и толщиной с мужскую руку — оканчивались изогнутыми когтями, когти росли и около сгибов крыльев, взмах за мощным взмахом бросавших эти существа вперед с буквально пушечной скоростью. Воздух наполнился свистом и громом.
