Дафна Дюморье - Эрцгерцогиня
Примерно так говорил Олдо, хотя рондийский с трудом поддается переводу: уж слишком он отличается от всех европейских языков.
Сотни лет после потопа жизнь в Ронде мало менялась. Один эрцгерцог сменял другого, и никто точно не знал возраст правителя и его наследника. О болезни монарха или постигшем его несчастье извещала молва - из этого никогда не делали тайну: то, что случалось, принимали как неизбежное. А потом на воротах дворца появлялось воззвание и все узнавали: эрцгерцог умер, эрцгерцог жив! Эрцгерцог символизировал весну, и теософы утверждают, что это и было религией. А может быть, традицией? Впрочем, неважно, как это называется. Просто рондийцам нравилось верить в то, что монарх передает секрет юности своему преемнику. Они любили монарха, его белый мундир и сверкающие ножны дворцовой гвардии.
Монарх не вмешивался ни в их занятия, ни в их жизнь. Пока возделывали землю и собирали урожай, пока было достаточно пищи, чтобы прокормить народ (а нужды его невелики - рыба, дичь, овощи, фрукты и вино), законы были не нужны, а столь очевидные матримониальные традиции никто и не помышлял нарушать. Кто же пожелает жениться на иностранке? Какая женщина согласится качать на руках дитя от какогонибудь чужеземца: ведь дитя наверняка родится с коротенькими конечностями и отвисшей кожей?
Часто говорят, что в Ронде допускали браки между родственниками и что маленькую страну населяли люди, связанные кровными узами. Отрицать не буду, хотя об этом ничего не говорили вслух. Но знатоки Ронды не сомневались, что многие мужчины частенько брали в жены своих сестер. Судя по всему, на здоровье потомства это сказывалось благоприятно, да и умственным способностям никак не вредило. В Ронде рождалось очень мало идиотов. Но именно благодаря близкородственным бракам, заявляют историки, характер рондийцев был лишен амбициозности и воинственности, в нем преобладала ленивая умиротворенность.
"К чему сражаться, - говорил Олдо, - если нам ничего не нужно? К чему красть, когда мой кошелек полон? К чему похищать чужеземку, когда невестой мне моя сестра? Без сомнения, такие необычные взгляды шокировали туристов. Они попадали в страну, настолько же изобилующую чувственными чарами, насколько лишенную моральных устоев! Но каким бы возмущенным и въедливым ни был турист, к концу своего пребывания он сдавался - не мог противостоять красоте Аргументы отступали, и в конце концов, причастившись водой источников, турист обращался в новую веру, открывая для себя гедонистическое отношение к жизни, гармонию души и тела.
В этом-то и заключалась трагедия. Человек с Запада устроен так, что не может пребывать в состоянии удовлетворенности. Это - непростительный грех. Он постоянно стремится к невидимой цели, будь то материальный достаток, более истинный бог или же оружие, которое превратит его в хозяина Вселенной. И чем больше он знает, тем беспокойнее и алчнее становится, неустанно отыскивая изъяны того тлена, из которого вышел и в который должен вернуться, вечно желая улучшения и тем самым порабощения окружающих его людей. Именно этот яд неудовлетворенности просочился в Ронду и распространился с помощью двух революционеров-вождей - Маркуа и Грандоса.
Что сделало их революционерами, спросите вы? Другие рондийцы тоже выезжали за границу, но возвращались прежними. Что же привело Маркуа и Грандоса к мысли уничтожить Ронду, остававшуюся неизменной в течение семи веков?
Все объясняется просто. Маркуа, подобно Эдипу, родился хромым, с вывихнутой ногой, поэтому он ненавидел родителей, не мог простить им этого. А ребенок, который не прощает своих родителей, не способен простить взрастившей его страны. И Маркуа рос с мечтой покалечить ее, хотя и был калекой сам. Грандос родился жадным. Поговаривали о его нечистокровности, о том, что его мать встречалась с чужеземцем, позже хваставшим одержанной победой. Правда это или нет, но Грандос унаследовал предприимчивый характер и острый ум. В школе, где все, кроме правящей семьи, получали одинаковое образование, Грандос всегда был первым в классе. Он часто знал правильный ответ раньше учителя. Это сделало его самодовольным. Мальчик, знающий больше своего учителя, знает больше своего правителя и в конечном счете начинает чувствовать свое превосходство над обществом, в котором ему пришлось родиться.
Оба мальчика подружились Они вместе уехали за границу и путешествовали по Европе. Через полгода вернулись, и недовольство, до сих пор скрытое в подсознании, созрело в их душах и было готово вырваться на поверхность. Грандос занялся рыбной промышленностью и быстро сообразил, что рыба Рондаквивира - основное блюдо рондийского стола, столь ценимое знатоками, может послужить и для иных целей. Расщепленный рыбий хребет в точности повторял форму бюстгальтера, а рыбий жир, сконцентрированный в пасту и смешанный с благоухающим экстрактом ровлвулы, превращался в крем, способный облагородить огрубевшую кожу.
Грандос открыл свое дело, экспортируя продукцию во все страны западного мира, и вскоре стал самым богатым человеком Ронды. Его соотечественники, до того не знавшие ни бюстгальтеров, ни кремов для кожи, под напором газетной рекламы начали всерьез подумывать, не будет ли их жизнь счастливее от употребления этих товаров?
Маркуа не стал бизнесменом. Презирая виноградник родителей, он выбрал карьеру журналиста и очень скоро был назначен редактором "Рондийских новостей". Прежде газета сообщала события дня, состояние дел в сельском хозяйстве и торговле, а три раза в неделю выходила с приложением, посвященным культурной жизни. В деревенском или городском кафе рондиец просматривал "Рондийские новости" во время послеобеденной сиесты Маркуа все изменил. Читатели по-прежнему узнавали новости из газеты, но теперь их преподносили под определенным ракурсом. В заметках стала сквозить насмешка над вековыми традициями, виноделием (конечно же, укол в адрес родителей и их виноградника), ловлей рыбы (помощь Грандосу, ибо острога повреждала рыбий хребет), сбором цветов ровлвулы (еще одна косвенная услуга Грандосу, ибо для крема нужна растолченная сердцевина цветка, а для этого требовалось его распотрошить) Маркуа одобрял уродование цветка - ему нравилось видеть, как уничтожают прекрасное. К тому же это причиняло боль старшему поколению. Ведь из года в год весной они собирали цветы ровлвулы и украшали ими дома, столицу и дворец. Маркуа не выносил этой простодушной забавы и был полон решимости покончить как с ней, так и с прочими традициями, которых не одобрял. Грандос оказался его союзником не потому, что испытывал ненависть к обычаям и нравам Ронды. Но, разрушая их, он увеличивал экспорт своих товаров и становился еще богаче и могущественнее.
