Владимир Михановский - Свет над тайгой (сборник)
После десятка-полутора минут отчаянной борьбы скат начал изнемогать. Движения его стали вялыми, слабыми. Штурман приступил ко второй части задуманного им плана. Он решил использовать клетки ската… для генерирования электричества! Перед этим ильпатянин с помощью инфразора внимательно исследовал внутреннее строение рыбы. Под плотной ее оболочкой располагались наложенные друг на друга студенистые диски — числом около четырехсот. Отсюда, от этих дисков, рассудил штурман, всего один шаг до элементарного генератора электричества. Этот генератор должен действовать наподобие простейшего вольтова столба, представляющего собой, например, цинковые или серебряные пластинки, переложенные влажным сукном. Такой столб может давать, как известно, достаточно мощный электрический ток.
Остается соответственно перестроить клетки ската. К счастью, с начатками генной инженерии ильпатянии был знаком — недаром он носил прозвище изобретателя.
Необычная операция прошла успешно.
Через несколько часов, дав оглушенной рыбе возможность прийти в себя, штурман осторожно протянул щупальце и коснулся ската. Живительный ток пронзил все его существо, придав ему силу и упругость, и заставил ильпатянина радостно встрепенуться. «Более двухсот вольт. Этого достаточно», — с удовлетворением констатировал он.
Дальнейшее было просто.
Из нескольких своих щупалец он соорудил подобие сети, чтобы не упустить драгоценного ската. С помощью оставшихся свободными щупалец пришелец принялся осторожно извлекать руду.
Через несколько суток нужное количество руды заменило балластную массу, с помощью которой ильпатянин удерживался на дне. Груз оказался немалым, и поднять его было непросто. Штурман, однако, сообразил — с помощью открытого им правила, которое много позже люди назовут законом Архимеда, — что груз можно поднять с помощью пузыря из непроницаемой пленки, достаточно только его наполнить воздухом.
Штурмана теперь волновало другое: как поступить с перестроенным скатом? Ведь он, ильпатянин, вмешался — ни много ни мало — в естественный ход эволюции на этой планете. Он мог положить начало новому виду рыб, обитающих в здешнем океане, — электрическим скатам. А вдруг этот вид рыб исказит ход эволюции? Вдруг скаты, оснащенные новым, невиданным оружием — электричеством, станут уничтожать другие, уже возникшие виды живых существ?
Что же делать?
Убить, уничтожить электрического ската, который беспокойно трепыхался в его щупальцах? Жаль! Он с таким вдохновением, с таким мастерством провел сложнейшую, тончайшую операцию рыбьего тела на молекулярном уровне.
Может, все-таки оставить ската? Что ж, пусть он положит здесь начало новому виду электрических рыб. Все равно это может случиться когда-нибудь из-за простой игры случая.
Штурман разжал щупальца. Скат несколько мгновений помедлил, не веря в свободу, затем рванулся и исчез среди колышущихся водорослей.
Штурман, отягченный грузом жизненно необходимой для ильпатян руды, придерживая в щупальцах импровизированный пузырь с воздухом, медленно поднимался кверху. Он пронизывал водяные толщи, и с каждым километром вокруг чуть-чуть, еле уловимо светлело.
Мог ли знать инопланетный пришелец, что удивительные рыбы, насыщенные электричеством, будут тревожить своей загадочностью мысль разумных существ Земли — людей — сразу после возникновения на планете первых цивилизаций?
Ни одна из великих цивилизаций не оставит без внимания странные существа. Электрические скаты будут рисоваться на вазах древними этрусками, римляне увековечат загадочных рыб в своей мозаике, а египтяне и греки — в мифах и сказаниях.
Древние греки будут убеждены, что электрический скат способен «зачаровывать» не только других рыб, но и рыбаков. Восхищенные ораторским искусством Сократа, который покорял своих слушателей, они сравнивали его — по силе воздействия — с электрическим скатем…
Конечно, штурман не мог этого знать. Да и мысли его, честно говоря, были заняты другим. Через некоторое время слои горько-соленой воды стали совсем светлыми. Это означало, смекнул он, что океанская поверхность очень близко.
Вскоре над ним показалось вытянутое эллипсовидное пятно, в котором штурман без труда узнал днище родного корабля, который покачивался на волнах.
…Каждый член экипажа, выполнив возложенные на него предстартовые обязанности, закреплялся в своей ячейке, защищающей тело от перегрузок.
Время, как всегда перед стартом, тянулось невыносимо, одно мгновение сменялось другим с томительной медлительностью.
Корабельные двигатели, до отказа заряженные, довольно урчали. Они напоминали норовистых коней, которые в нетерпении перебирают копытами, ожидая лишь сигнала жокея, чтобы рвануться вперед.
Сигарообразный корабль, поблескивая новенькими заплатками из только что выплавленного металла, покачивался лениво на волнах, словно и неведомы ему были космические просторы и плавать для него — самое обычное дело.
Капитан и штурман стояли у открытого люка.
— Последние наши минуты на этой планете… — сказал задумчиво капитан.
— Удивительная планета, — откликнулся штурман после паузы, глядя в морскую даль.
— Что ты имеешь в виду?
— Она напоминает мне младенца, который обещает вырасти в сказочного великана. У этой планеты большое будущее, которое предугадать невозможно.
Солнце почти скрылось, и над морем начала быстро сгущаться тьма.
— Не исключено, что наши потомки, прилетев сюда, встретятся с высокоразвитой цивилизацией, — произнес капитан.
— А знаешь, мне грустно расставаться с этой планетой, — неожиданно сказал штурман, взявшись за скобу.
— Мне тоже.
Капитан, как и положено, вошел в корпус корабля последним. Он закрыл за собой люк и тщательно задраил его.
И вот корабль медленно, словно нехотя, поднялся над первобытной морской зыбью, опираясь на четыре огненных столба. Вода под ним забурлила, и тяжелые клубы пара поползли во все стороны.
Корабль летел над морем навстречу ночи. Он неуклонно набирал высоту, вгрызаясь в душную атмосферу.
…А там, впереди, прямо по курсу, над вековой тайгой, где успела наступить ночь, вдруг завиднелось. Поначалу легкий свет струился неизвестно откуда. Вскоре он разгорелся в яркий, почти ослепительный.
Свет исходил от корабля инопланетян, который трудолюбиво карабкался в зенит. Зарево щедро заливало зеленое буйство тайги, но не было разумных глаз, которые видели бы источник его, не было на молодой планете еще носителей разума, которые сумели бы осмыслить свершившееся — то, что спустя невообразимую бездну времени люди назовут величественным и простым словом «контакт». Контакт с инопланетным разумом…
