Олег Кулагин - Звезды в кармане
– На кошке? А если она через пару дней сдохнет?!
– Сдохнет – значит больная была… – не слишком уверенно пожал плечами Васька и, натолкнувшись на мой осуждающий взгляд, испуганно прикусил губу: «А если и вправду сдохнет?»
– Кис-кис-кис! – Лубенчиков выскочил из гостиной.
Димыч тяжело опустился на диван. Судя по лицу, к нему уже возвращалась способность здраво рассуждать. Мы переглянулись и я заметил:
– А ведь Васька прав. Одна эта коробочка стоит намного больше двух штук баксов.
Капустин поднял на меня лихорадочно блеснувшие глаза:
– Какие там штуки, Лёха! Дело пахнет миллионами!
«Ого! Он что, тоже заразился?»
Печальный Лубенчиков вернулся в гостиную, разводя руками:
– Нигде её нету. И главное молчит, стерва, не отзывается. Кис-кис – и ни гу-гу!
– Неудивительно, – сухо заметил Дима, – Я б на её месте тоже… Дай-ка сюда коробочку!
– Это еще зачем? – опасливо попятился Васька.
– Да вот, хочу проверить: поместишься ты в тот ящик… или придется малость укоротить.
Я кашлянул, кусая губы.
– Честное слово, Дима, это ведь не специально получилось, – защищался Лубенчиков, – Наверно штуковина сама управляет оптимальным заполнением. Чем меньше остается полезного объема, тем плотнее упаковка…
– Ага, упаковал бы я тебя – чтоб родная бабушка не узнала!
На простодушном лице Васьки расцвела улыбка младенца. Вот только расставаться с «волшебной» коробочкой он не торопился.
Диме пришлось напомнить о двух тысячах баксов, которых Лубенчикову не видать, как своих ушей. Это было сильным доводом. Голубоватая «мыльница» перекочевала ко мне в руки. Я передал её Капустину, а Васька сделал попытку выскользнуть из комнаты.
– Стоять! – сурово приказал Дима, – Ну-ка, расскажи, как управлять этой хреновиной!
– Честно говоря, я сам еще толком не разобрался…
– А на людях уже испытываешь! Всё таки гад ты, Лубенчиков!
В порядке эксперимента, Капустин немедленно дематериализовал пару стульев, телевизор «Электрон» и большое кресло, из которого пулей успел выпрыгнуть Васька.
Материализация шла в обратном порядке: сначала на ногу Лубенчикову свалилось кресло, потом на кресле возник телевизор. И наконец, пара стульев, один за другим, материализовались точно над Васькиной головой.
– Совсем не остроумно! – обиделся Лубенчиков, потирая ушибленную макушку.
– Кто бы говорил! – весело огрызнулся Дима, – Кстати, интересно, грузовик в эту штуковину влезет? А вагон?
– Не знаю, не пробовал, – пожал плечами Васька.
– Попробуем! Обязательно попробуем! И вагоны, и грузовики! – обычно рассудительный взгляд Капустина светился мистическим блеском, – Мы такие дела провернем! Такие комбинации! Главное – никому не слова! – он выразительно приложил палец к губам. Потом вскочил и начал расхаживать по комнате, что-то возбужденно бормоча под нос.
Я хмыкнул, качая головой. За столько лет знакомства, таким мы Диму еще не видели. А ведь бывало и раньше всякое. Особенно с тех пор, как четыре года назад, по окончании политехнического, мои товарищи ступили на скользкий путь коммерции.
Не то чтобы им сильно это нравилось. Дима, например, окончил институт с красным дипломом и даже поступил в аспирантуру (в ней он до сих пор и числится). Однако этим его научная карьера и завершилась.
Люди в летах, у которых не оставалось выбора, отчаянно боролись за выживание. И строчили килограммы заявок на финансирование в разнообразные фонды, предлагая всяким соросам дешевые российские мозги.
Молодежь массово покидала «Титаник» отечественной науки. Немногочисленные счастливчики, дорвавшись до «забугорных» грантов, торопливо «сваливали» из России. Большинство, получив желанные дипломы, разбредались кто-куда сумел устроиться. Один наш одногрупник даже стал опером ФСБ. Жить-то надо!
Мои друзья выбрали коммерцию. Начинали они практически с нулевым капиталом. Почти с таким же капиталом оставались и спустя четыре года.
Чем только они не пробовали торговать за это время! От металлического профиля до женского белья! Итогом всей этой бурной деятельности было весьма скромное превышение доходов над расходами.
Так что димыно возбуждение, в общем-то, объяснимо. Первый раз за эти годы улыбается настоящая удача!
Одно непонятно – почему он так зациклился на этой волшебной «мыльнице»? Наркотики он что ли собирается в ней возить?
Я похлопал Капустина по плечу:
– Остынь, Димыч, остынь. Грузовик с кокаином туда не влезет. И вагон анаши – тоже.
– Правильно, Лёха, – поддержал меня Васька, – Не будем размениваться на мелочи. Главное– сегодня вечером.
Глава 2
Разомлевшее солнце постояло над горизонтом и мягко плюхнулось в пурпурную гладь, так что красные брызги залили облака, окрасили вечерний город.
Золотые россыпи проступили у восточного края сереющего неба. Голубой занавес таял с каждой минутой и вселенская бездна с любопытством всматривалась в суетливую земную жизнь…
В этот торжественный час, мы доехали до конечной станции Холодногорско-Заводской линии, поднялись из метро на поверхность и успели вскочить в отходящий автобус. Через пару остановок вышли и продолжили путь пешком.
Очень скоро многоэтажки сменились частной застройкой. Улица утратила прямолинейность и лишилась большей части асфальтового покрытия. Заметно стемнело. Мы с Димой то и дело нервно оглядывались по сторонам. Район не внушал доверия, а почти две штуки баксов – все таки изрядная сумма.
И только Васька бодро шагал вперед – невозмутимый, как Иван Сусанин.
– Далеко еще? – спросил Капустин.
– К утру дойдем, – невинно пошутил Лубенчиков.
Димыч скривился. От моего утреннего энтузиазма тоже мало что осталось. В сумерках, дурные предчувствия всплывали из глубин подсознания…
Мы свернули куда-то вбок. Улица, переулок… Хрен его знает, как это зовётся днём? Мы брели, спотыкаясь о колдобины. Впереди, на покосившемся столбе одиноко и как-то обреченно сиял фонарь. Быстро надвигавшаяся темнота казалась от этого только гуще.
– Неужели нельзя было назначить встречу пораньше? – вздохнул я.
Васька смерил меня ироничным взглядом:
– Ты хоть сам-то понял, что сказал? Ты б еще потребовал, чтобы они явились в полдень перед мэрией!
– Может и не в полдень, а все таки… – я не успел договорить. Лубенчиков крепко схватил нас за плечи и потащил влево – в кусты.
– Ты чего? – изумились мы с Димычем.
Васька прошипел что-то неразборчивое, а мы не стали уточнять. Мы заметили рослых парней, возникших из темноты в круге света под фонарем. Выглядели они отнюдь не враждебно. Все шестеро устроились на скамечках, потягивая пиво и негромко беседуя.
