Сергей Зайцев - Удачная находка
Есть на свете много разных страшных вещей, куда пострашнее потери космолета на незнакомой планете вдалеке от известного космоса… Да, черт возьми, и одна из таких штуковин как раз смотрела на меня. Когда извилины, зациклившиеся на переживаниях, наконец, сработали как надо, волосы буквально встали дыбом от второго потрясения за этот проклятый день!
Рядом, всего метрах в пяти, расположилось мерзкое чудище. Представьте себе такую серо-зеленую тумбу в виде чересчур вытянутого исполинского бочонка размером с мой бывший корабль, с кучей многометровых щупальцев посередине туловища, длинной шеей и гигантской лягушачьей мордой, из макушки которой торчал длинный гибкий прут с гроздью каплевидных глаз на конце. Все это стояло вертикально на широкой лепесткообразной присоске.
В общем, все не как у людей.
Не успел я сообразить, что делать, как инстинктивная сила подбросила меня вверх, и ноги понесли по пляжу быстрее того дохлого ветра, что пытался изобразить деятельность над морем в это время суток.
Ох, и побегал я тогда, до сих пор вспомнить тошно.
Особенно мерзким был момент, когда эта тумба вдруг свалилась с неба на песок прямо перед моим носом, наглядно продемонстрировав, что прыгает гораздо дальше, чем я способен убежать. Щупальце хлестнуло прямо перед глазами, и я едва успел кувыркнуться куда-то в сторону, избегая удара. В кровожадности намерений чудища я не сомневался ни секунды, и это заставило соображать быстрее – единственным спасением от бесславного конца был лес. Возможно.
Я вскочил и дунул к лесу – еще быстрее, чем раньше. Когда вместо тренера со стартовым пистолетом вас подгоняет такая уродина, то стометровка, поверьте, выглядит плевым делом. Я не заметил, как пролетел первую, вторую, третью стометровку… все рекорды были позорно биты, но увековечить их оказалось некому, и призов мне вручать никто не собирался. Сейчас я сам являлся кое для кого призом – на ужин.
Пляж закончился, из-под ног полетела трава, срезаемая пальцами, как косой. Сена кому-то будет… нет, в самом деле, – если б на родной планете спринтерам вместо стартового выстрела показывали такую тварь в натуре, то проку было бы больше. На секунду. Больше бы никто не выдержал. И тогда мировые рекорды зависели бы от нервов: слабые нервы – обморок или инфаркт, крепкие – рекорд.
Ладно, оставим эту тоскливую спортивную тему.
Хоть бы камень где лежал, сиротливо мелькнула мысль.
Но нет, как назло, лужок тянулся ровный как стол. А лес еще далеко…
Ой, как далеко…
Камень свой я все же получил.
Как раз под правую ногу. Пальцами. На всем ходу. С кувырком через голову и падением плашмя спиной на землю. Учтите – все на приличной скорости. Отдача от удара прострелила от кобчика до макушки, а воздух из груди выбило, словно катапультой. Захрипев от неожиданной боли, я, тем не менее, резво развернулся и схватил эту чертову каменюку, подло дожидавшуюся своего звездного часа в траве. И метнул прямо в рыло твари, оказавшейся неожиданно близко. От испуга бросок едва не сорвался, но каменюка все же отправилась в свой победный полет и угодила куда надо. Да еще как, аж брызги полетели!
Только зря я это сделал.
Тварь не пожелала оставить меня без сдачи, и хотя брызги от меня не полетели, но песок и трава посыпались, как из рога изобилия. Я рухнул как подкошенный, и небо сковырнулось куда-то в затылок.
Когда я пришел в себя, то сразу отметил, что еще, как ни странно, жив, и все конечности пока целы. Я осторожно приоткрыл правый глаз… Проклятье! Пришлось распахнуть оба. Кошмар еще не кончился, зато обрел относительно спокойную устойчивую фазу. Тварь была рядом – свесив с блинообразной башки, размером с посадочную площадку под космошлюп, прут с глазами, она с любопытством рассматривала меня с головы до ног. Причем в позе чудо-юда читалось некое сомнение… Понятие не имею, как я это сомнение уловил, но чего-то там оно про себя не могло решить.
Едва я шевельнулся, как к ноге потянулось толстое глянцевито-серое щупальце. Я молча отбрыкнулся – только на это сил и хватало. Монстр секунду подумал и повторил попытку ухватить меня за щиколотку. Я повторил операцию по отпугиванию агрессора.
Чудище задумалось еще крепче. Глаза-капли подернулись прозрачной фиолетовой пленкой, голова слегка склонилась к правому плечу, или к тому, что можно было назвать плечом в его положении, так как длинная змеевидная шея плавно переходила в бутылкообразное туловище.
– Чего пристала, зараза, – прохрипел я пересохшим от жаркого бега горлом. – Несъедобный я.
И немного отполз, готовясь снова вскочить и дать деру, как только вернуться силы. Если успею.
Гигантская тумба при звуке речи встрепенулась и взглянула на меня будто в каком-то озарении.
Только я не стал ждать, пока оно решит, с какого конца я вкуснее, перевернулся на живот и, подтянув ноги, на четвереньках затрусил в сторону леса. Такого зелененького, мохнатенького, такого близкого… надежда, как говорится, умрет только после меня.
Чтобы придумать, а? Пока еще есть, чем думать?!
Испробовать, что ли, силу волевого внушения? Слышал, если резко перевернуть лягушку на спину, то она впадает в оцепенение. Впадает в транс от неожиданности положения, не предусмотренного для нее природой. Жаль, что приставшая ко мне образина раз в миллион больше лягушки, а то бы я попробовал… Вот же бред в голову лезет…
Продолжая движение вперед, я повернул голову, поймал глазами тварь поверх плеча и как можно внушительнее проговорил:
– Отстань от меня, слышишь? Все равно не переваришь. И вообще, тебе пора на боковую, поздно уже… Короче, спать!
Естественно, тварь не приняла мое заявление всерьез. Где ж это видано, чтобы гипнотизер работал с пациентом, пытаясь от него удрать с голой задницей. Но со смеху монстрик тоже помирать явно не собирался. Тем не менее, звук моих слов определенно вызывал у него какой-то интерес. Что ж, человеческую речь он мог слышать уже не раз… Сколько же он уже сожрал мне подобных, монстр долбанный…
И только я собрался вскочить, как эта образина ухмыльнулась своей посадочной площадкой, и у меня в голове, задушевно так, раздалось:
– Так ты разумный, оказывается. А я-то думал – дичь новая, невиданная. Новый вкус, новые впечатления. Жрать-то охота. – И чудище с неподдельным сожалением вздохнуло, подняв порыв ветра балов в семь, так, что едва не посрывало траву у корней. Если бы меня не опрокинуло на спину и не запорошило песком глаза, то, обернувшись, я бы наверняка увидел, как качнулись стволы деревьев в лесу, до которого осталось всего метров пятьдесят.
Продрав глаза, я ошеломленно уставился на зверюгу. Телепатия? Так эта тварь разумна?
