Леонид Смолин - Вторжение
* * *
Виктор поднялся. Он посмотрел на пылающие останки своих преследователей, потом перевел взгляд на окно, из которого все еще торчало жерло огнемета, различил там чей-то неясный силуэт, помахал ему рукой, и силуэт, заметив его жест, энергично помахал в ответ. Было тихо. Поглядев в последний раз на полуразрушенные фасады окаймлявших площадь домов, Виктор побрел ко входу в здание, все еще не веря, что более чем двенадцатичасовое путешествие подошло, наконец, к благополучному завершению. Он толкнул дверь, и дверь, незапертая, будто Виктора за ней уже ждали, заскрипев, послушно отворилась. Внутри, однако, кроме кромешной тьмы и спертого воздуха, ничего определенного разобрать было нельзя. Таращась в темноту и раздумывая, как же это все чертовски напоминает ловушку, Ребрин постоял перед входом секунд семь или восемь, потом, скрепя сердце, переступил порог, после чего, сразу же остановившись, закрыл за собой дверь и принялся вслепую нашаривать замки и засовы. И в этот самый момент вспыхнул яркий ослепительный свет. - Паскуда! - пробормотал он невольно, приседая от неожиданности и зажмуриваясь, но тут же открывая глаза вновь, потому что никогда еще не чувствовал себя таким беззащитным. Он находился в тамбуре, маленькой тесной комнатенке, площадью не более шести квадратных метров. У противоположной стены стояли солдаты - двое гориллообразных существ с надвинутыми на глаза касками и направленными на Виктора акээмами. Более подробно разглядеть их Ребрину мешала яркая электрическая лампа над головами горилл, свет которой бил ему прямо в лицо. Он поморщился. - Кто вы такой и что вам здесь нужно? - осведомилась одна из горилл после некоторого молчания, В течение которого все трое то ли привыкали к свету, то ли оценивали возможности друг друга. - Я Виктор Ребрин, - сказал Ребрин. - А что мне здесь нужно, я сообщу вашему начальству. - Ребрин? - переспросил солдат. Не сводя глаз с Виктора, он нашарил позади себя дверь, приоткрыл ее и громко произнес в образовавшуюся щель: - Господин сержант, тут какой-то Ребрин. - Ну так что? - раздался тонкий сварливый голос. - Мало ли чего там за стенами бродит. Ты, Павленко, приказ слышал? - Слышал, господин сержант. - Вот и гони его в шею, понял? - Так точно, господин сержант. Предполагаемый Павленко аккуратно прикрыл дверь и, повернувшись к Виктору, объявил ему скучным, лишенным каких бы то ни было эмоций голосом: - Согласно приказу командующего округом гражданским лицам запрещено находиться на территории штаба. - И добавил: - Прошу вас удалиться. Ишь как чешет, подумал Ребрин. "Согласно приказу..." Прямо профессор. Вслух он сказал: - Я Виктор Ребрин. У меня встреча с генералом Кротовым. Солдат замигал, раздумывая над словами Виктора, потом нерешительно потянулся к двери и снова приоткрыл ее. - Господин сержант, он говорит, что у него встреча с генералом. - Врет, конечно, а ты и уши развесил. Гони его, покуда он не натворил чего. - Так точно, господин сержант, - повторил Павленко, закрывая дверь. Ребрин между тем потихоньку наливался злобой. "Я бы вас, баранов... думал он, разглядывая солдат. - Неохота вот только руки об вас марать, вояки хреновы..." Он заставил себя успокоиться и предпринял еще одну попытку разрешить эту нелепую конфликтную ситуацию мирным путем. Он сказал: - Ваш сержант идиот, должно быть, порядочный. Или, может, ему на гауптвахту захотелось? - Он секунды две-три помолчал и медленно, с расстановкой добавил: - Для особо непонятливых повторяю, у меня встреча с генералом Кротовым. Оба солдата были в явном замешательстве. Павленко, несмотря на свою гориллобразную внешность, явно отмеченный зачатками интеллекта, бросил на своего напарника неуверенный взгляд и с раздражением произнес: - Твоя очередь с сержантом говорить. Я уже два раза к нему обращался. Хватит. - Да врет он, наверное, все, - проговорил тот, гладя на Ребрина. Разговаривать с сержантом ему явно не хотелось. - А если нет? - возразил Павленко и тоже посмотрел на Ребрина. - Лицо вроде бы честное. - Ладно, - сказал второй солдат, помолчав. Он открыл дверь и просунул в щель голову. - Эта, - начал он, - тут этот Ребрин... Договорить ему не дали. За дверью раздалась отборнейшая брань, потом дверь резко распахнулась и в проеме возник лупоглазый коротышка с надкусанной ватрушкой в одной руке и бутылкой лимонада "дюшес" в другой. Его гладкий блестящий череп покрывал белый пушок, такой редкий, что даже со своего места у входной двери Виктор мог бы без всякого труда сосчитать количество волос, из которых этот пушок состоял. - Этот, что ли, Ребрин?- сверля Виктора глазами, спросил коротышка, будто в тамбуре, помимо солдат и Ребрина, находилась еще масса народу. Павленко кивнул. - У меня встреча с генералом Кротовым, - сказал Виктор угрюмо.. - С Кротовым? - сощурившись, сказал коротышка. - Что-то не похоже, чтобы наш генерал общался с такими оборванцами, как ты. - А почему бы и нет? - возразил Виктор, разыгрывая удивление.- Чем оборванцы хуже тупоголовых сержантов? - Он замолчал и стал смотреть, как у коротышки выкатываются глаза и наливаются кровью лицо и шея. - А ну убирайся! - заорал сержант необычайно тонким голосом. - К чертям собачьим, понял!? А то мои солдаты будут стрелять, понял!? Виктор, делая вид, будто собирается уходить, пожал плечами и вдруг стремительно скользнул в сторону. Из двух акээмов выстрелить успел только один, - да и то всего раз. Через несколько мгновений и сержант, и его подчиненные лежали на полу в живописнейших позах. Бутылка лимонада, шелестя, медленно укатывалась куда-то в дальний угол, и из нее толчками выплескивалась желтая жидкость. Недоеденная ватрушка торчала из разинутого рта сержанта. - Приятного аппетита,- сказал Ребрин, ухмыльнувшись. Он поднял с пола бутылку и жадно, в два глотка осушил ее. Потом заботливо, чтобы, не дай Бог, какая-нибудь случайная тварь не воспользовалась временной небоеспособностью караула, запер входную дверь на все замки и засовы и отправился на поиски генерала. Он миновал громадный, забитый спящими солдатами вестибюль, затем по широкой мраморной лестнице поднялся на второй этаж, где, если не считать далекого стрекотания пишущей машинки, стояла почти полная тишина, побродил там впустую по длинным, слабо освещенным редкими желтыми флаконами коридорам, потом с таким же успехом обследовал третий, четвертый и пятый этажи и наконец на шестом обнаружил широкую дверь, возле которой маячила одинокая фигура часового и из-за которой довольно явственно доносился знакомый сипловатый бас генерала Кротова. - Сюда нельзя, - сказал часовой, увидев Виктора, и на всякий случай потянул из-за спины автомат. Виктор не ответил. Для дискуссии с часовым времени у него уже не оставалось, да и результат ее как пить дать мало бы чем отличался от недавнего разговора с сержантом. Неуловимым движением он выбросил правую руку впереди кончиками пальцев в самой последней и наиболее быстрой фазе движения руки коснулся груди часового в районе солнечного сплетения. Часовой, согнувшись пополам, принялся хватать ртом воздух, а Ребрин, завершая работу, несильно, скорее автоматически, чем обдуманно, ударил его ребром ладони в основание шеи, после чего, подхватив обмякшее тело, аккуратно прислонил к стене, надвинув ему при этом на глаза каску, чтобы все выглядело так, будто часовой вздумал малость вздремнуть. Потом он толкнул дверь и, переступив порог, очутился в больший, ярко освещенной комнате, посередине которой стоял огромный, покрытый картой Западной Сибири круглый стол, а в самой ее глубине, возле низенького журнального столика у дальней стены, располагались в широких кожаных креслах два пожилых человека. Один из них, седовласый и краснолицый, в расстегнутом генеральском мундире, и был тем самым генералом Кротовым. Второго Ребрин видел впервые. У него было длинное холеное лицо, гладкие выбритые щеки и скучающий взгляд серых равнодушных глаз под тонкими черными бровями. На нем был изящный синий костюм, галстук-селедка, тоже синий и изящный, и белоснежная рубашка с узким отложным воротником. Он сразу не понравился Виктору. Какая-нибудь штатская сволочь должно быть, подумал он. Перед мужчинами на низеньком столике возвышалась чудовищная батарея пустых, полупустых и полных бутылок, грязных бокалов и стаканов, пепельниц, наполненных раздавленными окурками, и там же, в этом бардаке, лежали под крошками пепла какие-то важные, должно быть, бумаги. Дым в комнате стоял коромыслом. - А, Ребрин, наконец-то, - проревел генерал, поворачиваясь на шум. Бас у него был действительно генеральский. - Вы опоздали на восемь минут, полковник. - Спишите их на счет этих болванов внизу. Приблизившись, Виктор пожал генералу руку и, игнорируя штатского, опустился в свободное кресло. - Вы имеете в виду охрану? - Разумеется. - Они не были предупреждены, - заявил генерал. - По условиям вы должны были преодолеть все препятствия. Виктор фыркнул. Генерал с неодобрением посмотрел на него и, покачав головой, сказал: - Не расслабляйтесь, полковник. Никто не знает, что может вас там ожидать. Впрочем, оставим это. С заданием, я считаю, вы справились превосходно.- Он потянулся к одной из бутылок.- Кстати, позвольте вам представить господина Сазонова Николая Ивановича. Он сегодня утром прибыл из Санкт-Петербурга. Ребрин без всякой охоты пожал вялую руку штатского, отметив при этом, что господин Сазонов также, по всей видимости, не испытывает к нему особого расположения. Не пришло, должно быть, еще время, когда драные штаны и рубашку, черные от копоти лицо и руки будут причислять к правилам хорошего тона. Окинув Ребрина недоверчивым взглядом, Сазонов оттопырил верхнюю губу и, обращаясь к генералу, брезгливо произнес: - Вы думаете, он справится? - Надеюсь на это, - буркнул Кротов, разливая коньяк в бокалы. - А вы что, хотите предложить свою кандидатуру? Сазонов покачал головой. - Что вы. Разумеется нет. - В таком случае, предлагаю поднять бокалы и выпить за успех полковника. За наш общий успех. На несколько секунд наступила тишина. Кротов и Ребрин выпили коньяк до дна, Сазонов же лишь слегка пригубил, после чего поставил бокал обратно на столик. - А теперь, господа, - указал генерал, - прошу к карте. В этот момент за дверью в коридоре раздались вдруг голоса и топот множества ног. Дверь распахнулась, и в комнату ввалилось десятка полтора здоровенных солдат, вооруженных акээмами с примкнутыми штыками. Увидев генерала, они столпились у дверей, а коротышка, взяв под козырек и печатая шаг, выдвинулся на середину комнаты. - Господин генерал, - проорал он срывающимся от волнения голосом, несколько минут назад. - Тут он заметил развалившегося в кресле Ребрина и растерянно умолк. - Ну, что же вы? - сказал генерал, с изумлением глядя на сержанта. В одной руке у него была бутылка, в другой - бокал. - Язык проглотили? Коротышка открыл было рот, напрягся изо всех сил и выдавил из себя что-то среднее между бульканьем водопроводного крана и писком летучей мыши. Лицо и шея у него быстро приобретали малиновый оттенок. - Ну, что? Что? - сказал генерал с нетерпением. - Вторжение, что ли? Да не молчите же! Ну! - Он встал. Ребрин между тем вытащил из пачки на столике сигарету, прикурил ее и принялся с наслаждением наблюдать за разворачивающимися событиями. Сержант наконец обрел дар речи. - Да. Нет... Господин генерал, я... Этот господин!. - Он снова умолк, указал на Ребрина и вдруг после очередного беззвучного открывания-закрывания рта попятился обратно к дверям. - Стоя-ать!!- заревел генерал, словно медведица во время родов. Сержант послушно остановился. - Позвольте мне,- сказал наконец Ребрин, лениво улыбаясь. - Дело в том, что эти господа, - он ткнул сигаретой в сторону столпившихся у дверей солдат, - и есть те самые болваны, о которых я вам давеча упоминал. Генерал посмотрел сначала на Виктора, потом на "болванов". - Та-ак, - произнес он через пару секунд тем особым, подчеркнуто вежливым голосом, от которого всех его подчиненных бросало в невольную дрожь. Фамилия? - Ч-чья? - запинаясь, спросил сержант. - М-моя? - Ну не моя же, - по-прежнему вежливым голосом сказал генерал. - Фи...Филиппов. Сержант Филиппов. - Так вот, сержант-Филиппов сейчас вы пойдете к своему начальнику... Кстати, кто у вас командир роты? - К-капитан Миронов. - Миронов, - пробормотал генерал, наморщив лоб. - Что-то неприпоминаю такого... Ну, да черт с ним. Вы ему доложите, сержант, что я наложил на вас пять суток ареста. Вам все понятно? - Так точно, господин генерал. - Ступайте, Несчастный сержант повернулся и, печатая шаг, двинулся к выходу. Солдаты к этому времени уже почти все потихоньку перетекли в коридор. Дверь захлопнулась. - Болваны, - проворчал генерал, поглядев им вслед. - Защитники-родины. Только жрать да гадить мастера. - Он снова стал разливать коньяк по бокалам.- А сколько, помнится, визгу было. Подавайте, видите ли, нам профессиональную армию. Ну вот вам, пожалуйста, - самая что ни на есть профессиональная армия. Кретины! - Он быстро, одним глотком переправил в себя содержимое своего бокала. - Да ну их к черту!.. О чем это мы тут беседовали? - Он мутными глазами посмотрел на Ребрина. Ребрин пожал плечами. - Вот ведь болван какой,- пробормотал генерал, нахмурившись.- Совсем из-за него память отшибло.- Он пошарил вокруг себя глазами, заглянул под стол, проворчал недовольно: - Кой болван его туда засунул, - и вдруг полез туда, чертыхаясь и поминая массу всевозможных родственников. Стол при этом угрожающе заколыхался, и Ребрин, обеспокоившись судьбой располагавшегося на нем спиртного, схватил две бутылки, но тут генерал отыскал то, что ему было нужно, и с шумом полез обратно. - Вам этого не понять, сударь, - сказал он брюзгливо Сазонову. - Вы человек штатский. А я... Ч-черт! - Он взгромоздил на столик телефонный аппарат и, отдуваясь, погрузился в кресло. - А я этому делу всю жизнь отдал. - Он снял трубку и толстым волосатым пальцем набрал номер. - Але, дежурный!.. Э-э... Капитан Мирошников в какой, у нас роте?.. Я так и говорю, капитан Миронов... Шестой? Шесть суток ареста ему. Пусть почитает устав и научит своих подчиненных, как следует обращаться к вышестоящим начальникам. Все. Выполняйте.- Он положил трубку и посмотрел на Ребрина. Так о чем все-таки говорили, полковник? - Кажется, вы собирались показать нам кое-что на карте, - вспомнил Виктор. - Ага, - сказал генерал. - Что ж, прошу. Он встал и, прихватив бутылку, двинулся к круглому столу. Сазонов и Ребрин с бокалами в руках двинулись следом. - Здесь,- сказал генерал, указывая на какое-то место на карте, - наш город. - Он поставил туда бутылку. - А здесь,- генерал указал на другое место,- замечена наибольшая. концентрация чудовищ. - И он поставил туда бокал.- Еще в первые дни, когда началась эта вак-ханалия,- продолжал генерал, слегка запинаясь,- мы пробовали провести там разведку. Сначала на технике, потом забросили туда группу десантников. Никто из них, как вы, наверное, уже знаете, назад не вернулся. Ч-черт! - выругался он вдруг и скрипнул зубами. - Я давно уже говорил, пара водородных бомб и конец этой комедии. - Ну, ну, генерал, - сказал Сазонов укоризненно. - Вы забываете о правах на частную собственность. Все эти земли принадлежат, смею вам напомнить, "Сибирской Нефтяной Компании". - Ну так что? - прорычал генерал, досадливо морщась. - Я прекрасно об этом помню. И обязанности свои знаю. Только вот кто мне вернет людей? Может, нефтяная компания? Сазонов промолчал. Этот лощеный господин из Санкт-Петербурга с каждым своим произнесенным словом вызывал у Ребрина все большее и большее раздражение. Поглядев на него, как на некое экзотическое насекомое, Виктор, обращаясь к генералу, вопросительно произнес: - Итак? Не торопитесь, полковник. Времени у вас более чем предостаточно. Не меньше пяти часов, можете мне поверить. Отдыхайте пока. Генерал снял с карты бутылку и бокал и поплелся к, своему креслу. - Я хотел бы перед операцией немного поспать, - сказал ему в спину Виктор. - Успеете, - ответил генерал, не оборачиваясь. - Впрочем. - Он вернулся к столу и снова посмотрел на карту. - Как хотите... Итак, ваша задача. Вы должны пробраться в этот район и найти место, из которого лезут эти твари. Не скрою, местность там, прямо скажем, хуже некуда. Тайга, болота, овраги. Впрочем, мы вам поможем. Вы войдете в район с юга, а на севере мы устроим для вас отвлекающую артподготовку. - Артподготовку? - встрепенулся вдруг Сазонов. - Вы что, собираетесь обстреливать этот район? - Да, мы собираемся обстреливать этот район, - сказал генерал. - Если вас это удивляет, могу объяснить. Как давно уже было замечено, чудовища слетаются на шум, как мухи на дерьмо... - Но ведь там нефтяные вышки. Там ценнейшего оборудования на сотни миллионов. - Плевать я хотел на ваше оборудование, - сказал генерал с враждебными нотками в голосе. - У меня там люди гибнут. До вашего ли тут оборудования. Сазонов секунды две-три очень красноречиво помолчал, поигрывая желваками, потом твердо произнес: - Вы этого не сделаете. - Сделаю, - сказал генерал уверенно. - Такую вак-ханалию устрою - в вашем Петербурге услышат. Хотите пари? - Вы этого не сделаете, - повторил Сазонов. - Да вы что, с Луны свалились? Да мы уже два месяца каждый божий день только и делаем, что пуляем туда. Там не то что вашего оборудования, там живого места давно уже не осталось. Сазонов вдруг побледнел, как простыня. Он какими-то страшными глазами посмотрел на генерала и свистящим шепотом произнес: - Что? Что высказали? - Да вы не волнуйтесь, - сказал генерал смущенно. - Подумаешь, оборудование. Железки какие-то. - Ну, знаете, - сказал Сазонов, приходя в себя.- Он резко, так, что часть коньяка выплеснулась на карту, поставил бокал. - Это настоящее самоуправство... Мне нужна связь с Москвой. Генерал пожал плечами. - Пожалуйста, - сказал он деревянным голосом. - Телефон на столе. Сазонов резко повернулся и двинулся к телефону. Весь его - облик прямая спина, нервные, подрагивающие пальцы, багровеющая полоска кожи между воротником и окантовкой волос на затылке - выражал сильнейшее негодование. Казалось, он кричал: ну, я вам покажу! Присев на краешек кресла, Сазонов быстро набрал номер и, ожидая ответа абонента, сказал в пространство перед собой. - Вы за это ответите. - Да пошел ты,- проворчал генерал вполголоса, так, чтобы штатский его не услышал.- Глиста ты маринованная, вот ты кто. Стервятник. Таких, как ты, я, знаешь, сколько повидал. - Он поставил бутылку на стол, порылся в кармане и вытащил связку ключей. - На вот,- казал он Ребрину, - в моей комнате отдохнешь. Да подожди. Бокал давай. - Он взял бутылку и налил сначала Виктору, потом себе. - За то, чтоб вернулся. Смотри там - без дураков. - Ну... - Выпили. Сазонов тем временем продолжал настойчиво насиловать телефон.
