Сергей Михайлов - Шестое чувство, или Тайна Кутузовского экстрасенса
— Нет…
— Почему?
— Да все работа… как-то не пришлось.
— А отпуск? Ведь у вас отпуск — двадцать четыре рабочих дня, плюс отгулы за ДНД, ДПД, день — как донору, да еще за работу в колхозе. Дней сорок — сорок пять в году набирается. И что, не хватает времени страну повидать? Никогда не поверю! Понимаю, ремонт квартиры, строительство дачи, прочие домашние дела. Но ведь не каждый же год! А все почему? Потому что и здесь замкнутый круг. Все куда летом едут? На юг! И вы — туда же! А там и без вас полстраны животы на солнце греет. Куда уж вам из круга вырваться! Засосала вас привычная размеренная жизнь… Ну что, летите?
Я вытер платком лысину и залепетал:
— Не могу я. Не готов к поездке… к полету. Поймите меня.
Пришелец безнадежно махнул рукой, резко встал, достал часы из жилетного кармана, щелкнул крышкой, присвистнул и властно сказал:
— Все! Больше ждать не могу. Очень жаль, но придется применить силу. Собирайте вещи и следуйте за мной. У меня приказ, и не выполнить его я не могу.
— Нет! — завопил я в ужасе. — Это произвол! Не имеете права! Я буду жаловаться в ООН!..
Я осекся под пристальным взглядом командира звездолета. Взгляд обжигал лицо, пронизывал насквозь.
— Не имеете… — начал было я, но тут же взвалил на спину рюкзак, палатку, подобрал снасти и, ни слова не говоря, зашагал прочь от водохранилища. Ноги сами несли меня к звездолету. Воля моя была парализована. Сзади, тоже молча, шел инопланетянин и буравил мою спину всесильным, немигающим взглядом.
— Сожалею, Николай Николаевич, что пришлось применить силу, но другого выхода не было, — оправдываясь, произнес командир, когда мы вышли к картофельному полю.
Я не ответил. Язык мои не ворочался, прилип к горлу. В голове — ни единой мысли. Влекомый чужой волей, я шел по свежевспаханной земле к звездолету.
Как только люк захлопнулся, заработали двигатели. Чьи-то руки сняли с меня рюкзак и палатку. Я обернулся, но ничего не смог разглядеть в темноте. Потом в лицо ударила волна теплого воздуха, послышалось мерное, тихое жужжание. Вспыхнул свет.
Глава 3
Просторное помещение в виде цилиндра. Сводчатый потолок. Часть стены занята стеллажами с книгами. Слева и справа от стеллажей — несколько картин, удивительных, чудесных и необычных одновременно. Пара глубоких кресел да небольшой журнальный столик под изящным торшером. Тяжелые бархатные портьеры. Помещение заливал мягкий голубоватый свет. Нежные, чуть слышные звуки, напоминающие музыку, навевали сон.
В одном из кресел сидел командир звездолета. Он лениво листал какой-то красочный журнал.
— Добро пожаловать! — отложив журнал, сказал он и приветливо улыбнулся. — Чувствуйте себя здесь как дома.
И тут меня прорвало.
— Вы террорист! — завизжал я фальцетом. — Вы мафиози! Такие, как вы убили Альдо Море и Улофа Пальме! А Кеннеди? Зачем вы убили Кеннеди?
Далее я понес такую чепуху, что всякий нормальный человек не выдержал бы и минуты, но командир слушал и лишь вежливо улыбался.
Выговорившись, я рухнул в кресло и вытер со лба пот.
Командир встал, подошел к стене и раздвинул портьеры.
— А теперь, любезнейший Николай Николаевич, соблаговолите взглянуть сюда.
За толстыми стеклами иллюминатора среди черной бездонной пустоты светился голубой шар.
— Что это? — почему-то шепотом спросил я.
— Ваша Земля, — ответил командир, снова уселся в кресло и взял журнал.
Я бросился к иллюминатору. Да, это действительно была Земля. Я узнал бы ее, наверное, среди тысячи других таких же шариков, узнал не глазами, а сердцем. Я ощутил, как невидимая нить, связывающая меня с чем-то родным и дорогим, натянулась и вот-вот оборвется… Голубой шар заметно уменьшался.
«Значит, все это не сон!..»
— Конечно, не сон! — подхватил мою мысль инопланетянин. — Теперь вы, Николай Николаевич, надеюсь, поняли: никакие мы не террористы…
— Самые настоящие террористы! Космические террористы! Вы похищаете людей Не удивлюсь, если вы продаете их в рабство на соседние планеты. Не на Марс ли вы меня везете, черт побери?..
— Марс уже позади. Смотрите, вся ваша Солнечная система давно растаяла в бесконечности… Николай Николаевич, давайте поговорим серьезно. — Тон командира стал суровым. — Наша встреча не случайна. Я прилетал именно за вами. Именно вас мне было приказано доставить на нашу планету. Теперь могу признаться: свое согласие на этот полет я дал слишком поспешно. Не думал, что придется вступать в конфликт с совестью. Душой я на вашей стороне, хотя не в состоянии понять, почему вы противитесь столь редкой, пожалуй единственной в вашей жизни, возможности посетить чужую планету. Ну да бог с ней, с возможностью. Уговаривать вас больше не буду, это бессмысленно. Ваши доводы меня не убедили и не убедят, так же как и мои вас. Давайте останемся каждый при своем мнении, тем более что наши судьбы вершит Совет. Его сила и мысль движут этим звездолетом, а я всего лишь исполнитель его воли. Приказ должен быть выполнен. Во что бы то ни стало. Я человек долга. Простите меня…
Командир поднялся с кресла и подошел к иллюминатору.
— Я ведь звездный разведчик, а не боевик из группы захвата, — произнес он тихо, глядя в бездонную тьму. — Нет, я больше не соглашусь на подобные авантюры. Хватит! Третья сотня на исходе… Не так я представлял себе нашу встречу, совсем не так. Не думал, что придется применять к вам силу… Еще раз простите меня.
Я смутился.
— Ну, будет вам, — проворчал я сочувственно. — Что ж, я понимаю… Приказ… Сам в армии служил… Святое дело…
— Вы правда не сердитесь? — обрадовался командир, порывисто схватив меня за руку. — Клянусь, вы не пожалеете об этом полете!
— Нет, почему же, верю, — пробормотал я. — Да и ничего другого не остается…
— Вот и отлично! Верьте! Верьте, Николай Николаевич! Прекрасно проведете время! А пока я расскажу вам кое-что о нашей планете.
— Валяйте — Я устало махнул рукой и плюхнулся в кресло. Я сдался А что еще оставалось делать?..
— Итак, — начал командир, устроившись в кресле напротив меня, — мы обитаем на далекой планете, которая вашей науке еще неизвестна…
Более часа сначала рассеянно, а потом все более и более увлекаясь, я слушал его. О своей планете, которую звездолетчик называл Большим Колесом, он говорил с упоением и гордостью.
Земля и Большое Колесо почти ничем не отличаются друг от друга. Их радиус, масса, химический состав практически одинаковы.
— И в этом нет ничего удивительного, дорогой Николай Николаевич. Наши звездные системы имеют одинаковую структуру. Они похожи, как единоутробные близнецы. Наше Солнце имеет девять планет, и Большое Колесо, так же как и ваша Земля, вращается по третьей от центра орбите. Наш год равен вашему, наши сутки — вашим суткам. Ну а теперь скажите, дорогой Николай Николаевич, почему наши планеты, столь похожие с точки зрения астрономической науки, должны отличаться по другим параметрам? Не знаете? Так я вам отвечу. Не только не должны отличаться, они обязаны быть одинаковыми. Вселенная создала совершенно одинаковые предпосылки, например, для возникновения жизни на наших планетах, значит, сама жизнь, ее формы, темпы развития, разум, наконец, должны быть если не идентичными, то близкими к этому. А почему? Ведь одни и те же причины вызывают одинаковые следствия, не так ли? А отсутствие у нас бровей или, скажем, подбородка — это вольность художника, коим является Природа. Мелких отличий у нас множество, но в общем мы похожи…
