Джек Вэнс - Додкин при деле
- За работу! - скомандовал он. - Время не ждет.
- Если бы я был главным управляющим...- начал было Люк, но Мискитмен грубо оборвал его:
- Нам платят не за болтовню! Работать! Мы выбились из графика!
Заработала бурильная машина. Семьдесят два стальных зуба режущего барабана со скрежетом впились в коричневато-серый песчаник. Погрузочный механизм проглатывал огромные куски породы, перемещая их по ленте Транспортера в желоб, откуда они попадали в подъемные контейнеры. Осколки камня дождем сыпались на пол тоннеля. Люк Грогач должен был подчищать их и кидать обратно в бункер. Позади Люка двое крепильщиков устанавливали стальные тюбинги, закрепляя их с помощью электросварки на продольных металлических конструкциях. Работали они в защитных рукавицах. Быстрыми и точными движениями они касались электродами мест сварки. Появился рабочий, распылявший жидкий цемент. Из сопла вращающегося "паучка" с шипением вылетала серовато-зеленая смесь. По пятам за бетонщиком следовали двое отделочников, которые приглаживали распыленный цемент чуть ли не до блеска. Работали они с лихорадочной быстротой и производили впечатление каких-то ненормальных.
Федор Мискитмен прохаживался взад-вперед по тоннелю, проверял крепления, измерял толщину бетона, то и дело сверяя ход бурильной установки со схемой на ее задней стенке, где электронное устройство контролировало направление прокладки тоннеля. Устройство направляло движение установки среди хитросплетения шлангов, трубопроводов, проходов, систем подачи воды, воздуха, газа, пара, а также в лабиринте транспортных, грузовых и коммуникационных каналов, которые связывали город в единое целое.
Ночная смена завершилась в четыре часа утра. Мискитмен сделал аккуратные заметки в вахтенном журнале. Рабочий, распылявший цемент, завернул заглушки форсунок. Крепильщики сняли защитные рукавицы, сумки с портативными батареями и изоляционные комбинезоны.
Люк Грогач выпрямился, потер онемевшую спину и застыл в такой позе, не сводя глаз с лопаты. Он чувствовал на себе взгляд Мискитмена - тот наблюдал за Люком с дьявольским спокойствием. Если Люк, как обычно, бросит лопату у стены тоннеля и отправится по своим делам, его обвинят в подрыве дисциплины. Люк прекрасно знал, что в наказание его понизят в должности. От унижения он готов был сквозь землю провалиться.
"Не противься, иначе угодишь на самое дно, - говорил он себе. - Подчинись, иначе станешь ПОДСОБНЫМ РАЗНОРАБОЧИМ".
Люк сделал глубокий вдох. Лопата не была особенно грязной. Достаточно было раз-другой обтереть ее тряпкой - и пыли как не бывало. Но предстояло еще ехать в переполненном транспорте на склад, томиться в очереди перед окошком приемщика, сдавать инструмент, затем тащиться в ночлежку, которая тоже была не близко. А завтра все должно повториться сначала. Зачем тратить на все это лишние силы? Люк понимал, что кому-то это понадобилось. Какому-то незаметному чиновнику в бесконечном множестве контор и комиссий захотелось продемонстрировать свое рвение. Он не смог изобрести лучшего предлога, чем забота об имуществе, принадлежащем Городу. В результате - абсурдный приказ, который спускается Федору Мискитмену, а через него Люку Грогачу. Последний и становится жертвой этого идиотизма. Вот бы найти этого чиновника, схватить его за сопливый нос, а потом дать пинка в зад.
Голос Федора Мискитмена вывел его из задумчивости:
- Вытрите лопату! Смена окончена.
Люк сделал вялую попытку оказать сопротивление.
- Лопата и так чистая, - буркнул он. - Что за дурацкие выдумки! Нечего меня принуждать...
Федор Мвскитмен сказал ровным, спокойным голосом:
- Если вам не нравится это распоряжение, напишите жалобу и бросьте ее в ящик для предложений. Каждый имеет на это право. А пока распоряжение остается в силе, вам придется подчиниться. Таков наш образ жизни. Такова Организация, а мы - ее граждане.
- Дайте мне это распоряжение! - взорвался Люк. - Я добьюсь его отмены. Я затолкаю его в глотку чиновнику, который его сочинил. Я...
- Вам придется подождать, пока я его зарегистрирую.
- Я подожду, - пообещал Люк сквозь стиснутые зубы.
Федор Мискитмен неторопливо и обстоятельно произвел окончательную проверку произведенной работы, осмотрел механизмы, зубцы режущей головки, форсунки-"паучка", ленту транспортера. Затем пристроился за небольшим столиком у задней стенки машины, отметил, что сделано, подписал расходные счета членов бригады, под конец зарегистрировал злополучное распоряжение на микропленке. Затем неторопливым движением передал желтый листок Люку.
- Что вы будете с ним делать?
- Выясню, кто придумал этот идиотский порядок. И выскажу все, что думаю об этой бумаге и в придачу о ее авторе.
Мискитмен неодобрительно покачал головой.
- Такие вещи так не делаются.
- А как бы вы поступили? - с наигранной улыбкой спросил Люк.
Мискитмен задумался, поджал губы и, шевеля колючими бровями, сказал:
- Я бы этого не делал вовсе.
Люк досадливо махнул рукой - отстань, мол! - и зашагал по тоннелю. Его тут же настиг голос Мискитмена:
- Вы обязаны взять лопату!
Люк остановился. Медленно обернулся, измерил взглядом грузную фигуру прораба. "Подчинись, иначе угодишь на самое дно", - снова мелькнула мысль. Медленно ступая, понурив голову, он вернулся. Схватил лопату и пошел прочь. Его худая спина сгорбилась. Федор Мискитмен проводил его торжествующим взглядом.
Впереди тоннель расширялся - он был похож на освещенную бледным светом пещеру. Позади он, казалось, сужался. Ввиду каких-то непостижимых особенностей рефракции освещенные тюбинги чередовались с затемненными, вызывая обман зрения и иллюзию, будто у них разный диаметр. Люк ступил в этот иллюзорный мир, с трудом волоча ноги, страдая от унижения и собственной беспомощности. Он едва ощущал тяжесть лопаты.
Как он до этого дошел - Люк Грогач, прежде надменный в своем цинизме и едва скрывающий свое критическое отношение к Организации? Все-таки пришлось в конце концов съежиться от страха, раболепно подчиниться идиотским правилам... Если бы только его положение в Табеля рангов было на несколько порядков выше! Люк вдруг представил себе, с каким необыкновенным цинизмом он встретил бы тогда это самое распоряжение и с какой беззаботностью позволил бы лопате как бы невзначай выпасть из своих рук...
Слишком поздно, слишком поздно! Теперь невозможно уйти в сторону. Он должен покорно нести лопату на склад. В припадке бешенства Люк размахнулся и метнул безвинный инструмент вперед так, что тот с грохотом покатился по полу тоннеля. Полная беспомощность! Нет выхода! Как и нет возможности нанести ответный удар! Ведь Организация неуязвима и безжалостна, неповоротлива и инертна. Она терпима к тем, кто подчиняется, но откровенно жестока с теми, кто высказывает сомнения... Люк подошел к тому месту, где лежала лопата, и, ругаясь на чем свет стоит, рывком поднял ее и стремительно пошел по тоннелю, слабо освещенному бледным светом.
