Роджер Желязны - Вечная мерзлота (Permafrost)
– О, – сказала Дороти.
– Спасибо, – сказал Поль.
– Я удаляюсь. Наслаждайтесь едой и друг другом.
Музыка возвращается.
– Альдон? – спрашивает Поль.
Ответа нет.
– Похоже, нам надо сделать это завтра или позднее.
– Да, – соглашается Поль и первый раз за день улыбается свободно. И лихорадочно думает.
МИР. Жизнь на Балфросте течет в странном цикле. Животная и квазиживотная жизнь мигрирует в экваториальные области на время длинной зимы. Жизнь в глубинах океана продолжается. А вечная мерзлота колеблется по своим собственным законам.
Вечная мерзлота. Зимой и весной ее жизнь наиболее интенсивна. В это время распространяется ее мицелий – оплетает, пробует, касается всего, образует нервные узлы, распространяется для того, чтобы проникнуть в другие системы. Он оплетает планету, существуя как огромный бессознательный организм в течение всей зимы. Весной он выбрасывает побеги, на которых в течение нескольких дней развиваются, серые, похожие на цветы образования.
Затем эти цветы сморщиваются, открывая темные плоды, которые через некоторое время взрываются с тихим лопающимся звуком, освобождая облака сверкающих спор, которые ветер разносит повсюду.
Они чрезвычайно морозоустойчивы, так же как и мицелий, в который они однажды превратятся.
Летняя жара в конце концов оттесняет их вниз к вечной мерзлоте и нити мицелия впадают там в состояние длительного покоя.
Когда возвращаются холода, они пробуждаются, споры прорастают и выбрасывают новые отростки, которые устраняют старые повреждения и формируют новые тяжи. Жизнь начинается снова. Существование летом похоже на обесцвеченную спячку. В течение тысячелетий таков был порядок жизни под Балфростом, внутри Балфроста. Теперь богиня предписывала другое. Богиня зимы раскинула свои руки и пришли перемены.
СПЯЩИЕ. Поль движется среди кружащихся хлопьев к административному зданию. Он сделал самое простое из того, что мог, убедив Дороти принять снотворное для того, чтобы лучше отдохнуть перед завтрашним днем. Он притворился, что принимает такую же таблетку, и сопротивлялся ее действию до тех пор, пока точно не убедился, что она спит и его бодрствование не будет замечено.
Он входит в похожее на склеп здание, проделывает все хорошо знакомые повороты, двигаясь вниз по наклонной плоскости. Комната не заперта, в ней прохладно, но он начал потеть, как только вошел. Две охлаждающие установки действовали. Он проверил их управляющие системы и увидел, что все в порядке.
Прекрасно, начнем! Позаботимся о снаряжении. Им оно не понадобится.
Он колеблется.
Подходит поближе и смотрит через смотровые окошечки на спящих. Никаких воспоминаний, слава Богу! Он осознает, что дрожит.
Он пятится, поворачивается и спешит к помещению склада.
Позже, в желтых санях, несущих специальное оборудование, он двигается вглубь материка.
Как только он двинулся, снег прекращается и ветер затихает.
Он улыбается. Снег сверкает перед ним, и окружение не кажется совсем незнакомым. Хорошие приметы, в конце-концов.
Затем что-то пересекает его путь, разворачивается и останавливается перед ним.
ЭНДРЮ АЛЬДОН. Эндрю Альдон, когда-то мужчина исключительной честности и возможностей, на своем смертном одре получил возможность продлить свое существование в виде компьютерной программы, и после этого потенциалы его мозга функционировали как верховная управляющая программа в основном охраняющем компьютерном комплексе Плайпойнта. И в таком облике он функционировал как программа исключительной надежности и возможностей. Он поддерживал город, и он защищал его части. Он не только отвечал на внешние воздействия, но и предугадывал структурные и функциональные потребности, в основном он предсказывал погоду. Как профессиональный солдат, коим он когда-то был, он поддерживал себя в состоянии постоянной боевой готовности, что на самом деле было нетрудно, учитывая ресурсы, ему доступные. Он редко ошибался, был всегда в курсе всего, а временами блестяще выходил из положения. Время от времени он возмущался своим бестелесным существованием. Временами он чувствовал себя одиноким.
Этим вечером он был озадачен внезапным прекращением бури, которую он предсказывал, и хорошей погодой, которая за этим последовала. Его математические выкладки были безупречны, но погода нет. Казалось странным, что такое могло произойти во время множества других нарушений, таких, как необычные подвижки льда, неполадки с оборудованием и странное поведение техники в одной из занятых комнат отеля – комнаты, снятой постояльцем, в прошлом персоной non grata.
Так он наблюдал некоторое время. Он был готов вмешаться, когда Поль вошел в административное здание и прошел в бункер. Но Поль не сделал ничего такого, что могло бы принести вред спящим.
Его любопытство достигло максимума, когда Поль взял снаряжение.
Он продолжал наблюдать. По его мнению, за Полем надо было наблюдать.
Альдон решил действовать только тогда, когда он обнаружил, что события развиваются в нежелательном направлении. Он послал одно из своих подвижных устройств, чтобы перехватить Поля, если он направится прочь из города. Оно догнало его на извилистом пути и возникло у него на пути.
– Стоп! – сказал Альдон через переговорное устройство.
Поль затормозил свой снегоход и некоторое время сидел, смотря на машину.
Затем он слабо улыбнулся.
– Я полагаю, что у тебя есть веская причина для ограничения свободы передвижения гостя.
– Твоя безопасность требует этого.
– Я в совершенной безопасности.
– В этот момент.
– Что ты имеешь в виду?
– Погода ведет себя более чем странно. Ты можешь оказаться в неприятном положении, если шторм разыграется.
– Так я воспользуюсь пока этим преимуществом и буду иметь дело с последствиями, если будет нужно.
– Это твое дело. Я хотел предупредить тебя.
– Прекрасно. Ты меня предупредил. А теперь отойди с моего пути.
– Минуточку. В последний раз, когда ты был здесь, ты уехал при странных обстоятельствах – разорвав свой контракт.
– Проверь свой юридический банк данных, если он у тебя есть. Я ответил по закону за это.
– Здесь есть некоторые вещи, относительно которых нет законов или ограничений.
– Что ты этим хочешь сказать? Я подал объяснительную записку о том, что произошло в тот день.
– Да, который – очень удобно – не мог быть проверен. Ты доказывал что в этот день…
– Мы всегда доказываем. Так уж мы устроены. Если ты можешь что-нибудь сказать по этому поводу, говори.
– Нет, мне больше нечего сказать об этом. Моим единственным намерением было предостеречь тебя.
