Сергей Лукьяненко - Ласковые мечты полуночи
-- Кто-то будет пытать людей в темных подвалах, -- мрачно сказал Мария. -- Кто-то обнимать гурий в садах... -- он покосился на меня, и не закончил. -- Да. А кто-то -- спасать мир, побеждать слег, и объяснять глупому начальству страшные тайны... которые начальство давно знает.
Иван ничего не понимал. В его фантазиях, наверное, тоже были Оскар, Мария, я, и сейчас его мечты так спутались с реальностью, что разделить их он не мог. Смотрел на нас, тер переносицу, хватался за лоб, и молчал.
-- Я виноват, -- тоскливо сказал Мария. -- Нельзя было тебя посылать, Иван. У тебя с Амальтеи остался этот комплекс... работать под самим Быковым -- не шутка. И ведь знал же, что тебе захочется самому все раскопать, но...
-- Вы не виноваты, Мария, -- сказал Оскар.
-- Виноват! -- рявкнул Мария. -- Виноват! Иван всегда, всегда старался быть первым! А рядом оказывались такие титаны, что свободно было лишь последнее место! И в космосе, потому-то он и ушел, и на войне, и в интернате, и в управлении. Вот и зрела мечта... оказаться лучшим.
-- Я ничего не понимаю... -- прошептал вдруг Иван. -- Мария... вы же... Оскар... я вас чуть не убил, Оскар!
Старик покосился на меня:
-- Ты иди спать, мальчик, -- ласково сказал он. -- Иди.
Я замотал головой.
Мария вздохнул. Достал из кармана слег, покрутил в руках.
-- Вакуумный тубусоид, -- быстро сказал Иван. -- Он очень похож на супергетеродин. Понимаете? Случайно поменяли их местами, и все! Надо же было так получиться, что они одинаковые! Роковая случайность!
Мария молчал. Оскар вдруг решительно двинулся в ванную, где продолжал трещать и булькать приемник. Раздался грохот, и наступила тишина.
-- Роковая случайность... -- снова сказал Иван севшим голосом, глядя на слег в руках Марии. -- Перевоспитывать. Внедрять человеческое мировоззрение...
Старик поднялся. Подошел ко мне, положил на плечо руку, и я напрягся.
-- Лэн, дружок, скажи, ты стал бы пробовать слег? -- спросил он. Очень серьезно.
-- Нет, -- я замотал головой.
-- Ты же слышал, что это очень здорово, -- сказал Мария.
-- Вот еще, -- я фыркнул, покосившись на Ивана. И тут мне в голову пришла мысль, что меня сейчас накормят "Девоном", сунут в ванну, и включат слег, чтобы я тоже стал проклятым, как Иван... Вывернувшись из под руки Марии я отбежал, но только он ни о чем таком не думал, он опять смотрел в окно и задумчиво говорил вслух:
-- Строятся заводы по производству антивещества, космические корабли бороздят просторы галактики, раскапывают древние города, а в то же время... да какое мировоззрение им можно внедрить, Иван! Разве ж это поможет? Старое не уходит само, Иван. Оно цепляется за жизнь, фашистскими путчами, гангстерскими бандами, наркоманами... тянется в будущее, в двадцать первый век. Поздно их перевоспитывать. Вот, -Мария указал на меня, -- вот это наша надежда! Они слега не попробуют. И на дрожку не пойдут. Верно, малыш?
На всякий случай я кивнул.
-- А Страна Дураков... может захлебываться в горячей воде, истреблять друг друга, прыгать через высоковольтные провода, раз нравится. Эволюция, Иван. Жестоко, но справедливо. Прошлое уходит само, без насилия... -- он покрутил в руках слег, и с отвращением швырнул о стену. Слэг хрустнул и разлетелся. -- Надо только...
Он замолчал.
Оскар, который вышел из ванной, взял Ивана за плечо и сказал:
-- Но страдают и наши люди. Пек, Римайер, Жилин...
-- Мы тебя увезем, Иван, -- строго произнес Мария. -- Все будет в порядке. Поверь.
Иван дернулся, как от удара.
-- Никуда я не поеду! -- зло сказал он. -- Пока закон об иммиграции позволит -- никуда не уеду! А потом нарушу закон! Не может быть, чтобы здесь не оказалось тех, кто ненавидит этот сытый мир! Я помогу им не растрачивать ненависть по мелочам!
Мария вздохнул:
-- Пойдем, Иван. Еще поговорим. Пойдем.
Иван встал, зябко поежился, обхватывая плечи. Глянул на меня, и его взгляд прояснился:
-- Знаешь, Лэн, я видел чудесный мираж! Ты и Рюг стояли передо мной почти взрослые, вы решили поехать в Гоби, на Магистраль...
Я ничего не сказал, не очень-то мне хотелось ехать в пустыню, где уже лет двадцать строили какую-то магистраль, и видно собираются строить еще столько же. Мария взял Ивана за руку, и как ребенка повел из спальни. Иван замолчал и обмяк.
Так он больше ничего и не сказал. Я подождал, пока они вышли, и в окно проследил, что точно ушли. Потом пошел в ванную, открыл сток, и стал убирать разбитый приемник. На полу валялись вывалившийся слег и супергетеродин, который Иван вынул. Эти супергетеродины почему-то всегда ломаются. И они во всех приемниках стоят. А слег, который Иван называл вакуумным тубусоидом, по виду точно такой же, и везде продается за пятьдесят центов. Дальше же все просто, правда? Обязательно кто-то слег вместо гетеродина вставит, и в ванну заберется.
Может я и маленький -- пока, и трусливый -- пусть даже навсегда, только не дурак. Все я понимаю, но кричать об этом не буду. И слег не стану пробовать, лучше уж в пустыне в песке возиться, магистраль эту дурацкую строить...
-- Лэн, -- сказали из-за спины. Я повернулся -- это был Рюг. -- Я в саду ждал, -- пояснил он. -- Думал, вдруг чего...
Он засопел.
-- Помоги убраться, -- попросил я. -- Не хочу, чтобы Вузи это увидела, она расстроится очень.
-- А так, думаешь, не узнает? -- удивился Рюг. -- Иван теперь никуда не уедет... -- Взял тряпку, сыпанул на нее порошка, и принялся с сопением оттирать ванну от "Девона". Делал он это умело.
-- Ну, узнает, только позже...
Мы убрали в ванной, умылись, и не сговариваясь вернулись в холл. Конечно, спать уже не хотелось, да и рассвет наступал.
-- Рюг, хочешь, когда вырастем, поедем в Гоби строить железную дорогу? -- спросил я.
Рюг очень удивился:
-- А что, надо?
Я подумал и кивнул:
-- Да, наверное. Придется.
За окном светлело, и мы стояли рядом, держась за руки. Какая предстоит работа, подумал я. Какая работа...
Только что уж делать, раз мы все прокляты.
Апрель 1997 г.
Алма-Ата.
