Павел Шумил - Давно забытая планета
— Откуда ты это узнала?
— Давнее дело. Когда-то я послала брата Полония изучать историю Пришествия. Помнишь, предводитель фракции мокрых штанов? Он с твоим Титом Болтуном и раскопали. Теперь понял, зачем мне надо знать о нуль-т?
— Ты что, хочешь слетать на Сэконд?
— Хочу, не хочу… Не в этом дело. Я должна знать, что там происходит. Вдумайся в ситуацию. Тысячу лет назад их выперли с этой планеты. Выперли не очень нежно. Какие чувства они могут к нам испытывать? Да боюсь я их, понимаешь, боюсь! За тысячу лет они могли такую силу набрать… Поэтому я должна быть там первой!
— И что ты там одна сделаешь?
— Откуда я знаю? На месте разберусь. Может, они все вымерли. От насморка. А если нет, тут уже действуют психология и дипломатия.
— Ну, в самом худшем случае?
— Это если они точат на нас мечи, ножи, вилки, ножницы? Встану в позу и скажу: «Парни, наше дело правое, мы победили! Хоть вы, засранцы, прохлаждались тут, пока мы за вас воевали, кто хочет, айда домой!» Сам же всегда говоришь — главное не допустить создания образа врага.
— А если они деградировали? В шкурах бегают, в пещерах живут?
— Тогда я буду рыдать от восторга. Нет, серьезно. Пошлем туда миссионеров с Амазонки. Если они отстают в развитии от нас, никаких проблем не будет. У церкви многовековой опыт форсированного развития отсталых народов.
— Неубедительно как-то. Тысячу лет они там живут, никого не трогают. И вдруг — на тебе… Да за тысячу лет они давно забыли бы, что кто-то когда-то их где-то обидел.
— Сама знаю, что неубедительно. Но есть один шанс из тысячи, что они на нас могут напасть. И этот шанс не дает мне спать. В конце концов, тебе не стыдно?
— Не понял..? — сказал дракон и обиженно заморгал.
— Ты десять лет ноешь, что жить скучно, приключений не хватает. Вот тебе целый мир для приключений. И почему, собственно, у меня одной за всю планету должна душа болеть? Давай вспомним, кто меня заставил политикой заняться? С крылышками такой… не встречал?
— Ангел, наверное?
— А еще утверждал, что драконы всегда говорят правду.
— Всегда.
— Слышала бы тебя Уголек… Ну ладно, кого возьмем в экспедицию? Я, ты, Сэм, Кора. Лиру возьмем?
— Анна, знаешь ты кто? Я же, вроде бы, не давал согласия.
— Знаю, все знаю. Шантажистка, лиса, ведьма. Чем и интересна. Черт с бабой спорил, да сдох. А ты — ангел. Сам сказал. Поэтому твое согласие — дело решенное. Давай над другим подумаем. Восточный бункер взорвал твой предок Джафар.
— В восточном бункере не было аппаратуры нуль-т.
— Да? это уменьшает шансы. Северный бункер взорвали то ли прогрессоры, то ли солдаты. Там эта аппаратура была. По логике, должны существовать западный и южный бункеры. Не знаешь, где?
— Не знаю. Я — то есть, Джафар — всегда кантовался между базой и восточным бункером. Но вся аппаратура нуль-т на поверхности планеты была снабжена самоликвидаторами. Так что не надейся особо найти что-нибудь здесь. Да и слабые эти мобильные передатчики. И камеры у них маленькие. Меня что, как слона в анекдоте, в два приема передавать? Другое дело — на стационарной орбитальной базе. Но начать, конечно, нужно с поиска бункеров.
Анна устало откинулась в кресле.
— Как иногда с тобой трудно, Мастер. Легче пол синода переспорить. Открой дверь. Там тебя Уголек ждет с каким-то важным делом.
СЭКОНД
Сандру повалили на живот, задрали левую штанину, что-то острое полоснуло по ноге.
— Кровь…
Мужчины радостно загалдели, хлопая друг друга по спинам. Всхлипывающую Сандру снова посадили. Короткий, но глубокий порез на икре болел и кровоточил.
— Вот видишь, а ты боялась — хлопнул ее по спине Скар.
— Я же говорила, что живая. Развяжи меня, пожалуйста. Мне в кусты сходить надо.
— Скар, у меня цепь есть, — сказал кто-то.
Ногу обернули два раза цепью, повесили замок — чуть меньше амбарного. Другой конец таким же образом закрепили на толстом дереве. Сандра получила десять метров свободы.
— Завтра надо посмотреть, есть ли от нее тень, — сказал кто-то.
Девушка тихонько застонала. В руках восстанавливалось кровообращение, и теперь под кожей кололи тысячи иголок.
— Скар, ты, вроде, говорил, будто она сама в нуль ушла. Расскажи.
— Точно, сама. Когда мы разделились, вы пошли к Черной Птице, След и я — в разведку. След направо, а я налево. Вижу — костер. Подкрадываюсь — эта девка сидит, носом клюет, что-то варит. Я стрелу сонным мхом обмотал, и тихонько так в костер пустил. Что вы думаете — проснулась! Стрелу увидела — и ка-к дунет в лес! Треск, топот — словно урсус, напролом. Я за ней. Отбежала шагов на сто, потом поворачивается и назад, к костру. Чуть нос к носу не столкнулись. Но она по сторонам не смотрит, только вперед. Выходит к костру, смотрит туда, откуда я стрелу пустил, и руки показывает. Что, пустые, без оружия. Я уже за ее спиной стою. Сонным мхом воняет — мертвый почувствует. А она тянет из костра мою стрелу, осматривает внимательно, потом подносит к носу, и как вдохнет полной грудью. Конечно, тут же в нуль ушла. Если б не подхватил, так и упала бы головой в костер.
— А не выдумываешь?
— Так все и было, — неожиданно для самой себя подала голос Сандра.
— Ишь ты! — удивленно повернулся к ней Скар. — А зачем мох нюхала?
— Глупая была. Я не знала, что от него засыпают, — всхлипнула девушка. — У нас такого нет.
— Ты откуда такая? Тебя Черная Птица принесла?
— Я с Земли. Земля — это откуда ваши предки пришли. Мы сначала через нуль-т прыгнули, а потом на шаттле летели. Вы его черной птицей зовете.
— Вы с Черной Птицей договорились, чтоб она вас на Секон принесла?
Сандра улыбнулась. Эти люди считали шаттл живым существом. Потом вспомнила, как Ким и два десятка киберов ремонтировали шаттл. Ким, конечно, не считал его живым, но хвалил, ласкал, ругал… И так глупо все получилось.
— Ким с любой техникой договорится.
— И с Черной Птицей?
— Подожди, След. Ты не одна? Сколько вас? Где остальные?
— Нас пятеро было. Я, Ливия, Сэм — он самый главный, Ким и Дик. — Тут Сандра поняла, что чуть не сболтнула лишнее. Незачем этим дикарям знать про биованны, в которых лежат тела ее друзей.
— Что замолчала?
— Они… они все там остались, — и вдруг зарыдала. В голос, во всю силу легких, изливая в слезах недавний смертельный ужас и тот страх, который накопился за часы ночной поездки, и за сутки одиночества в незнакомом лесу, и за короткие, слишком короткие секунды, когда она тащила по коридору и укладывала в биованны изувеченные тела друзей, и за долгие минуты падения в ночь на смертельно раненой машине.
— Вот так оно… Беда одна не ходит. Пусть поплачет девка, — сказал кто-то.
