Кир Булычев - Ощущение фантастики
Потому что на родной почве Мирер писал бы фантастику, нашу родную, гоголевски-стругацкую. А в задачу Мирера входило, как я понимаю, американизировать не только антураж, а сам смысл романа. И писать не фантастику, и не о каком-то там XXI веке, а сделать американский триллер не хуже американских образцов, покруче, чем у Лена Дайтона, Десмонда Бегли и даже самого Эрика Эмблера. Пожелай его напечатать в Штатах, не отличат от своих образцов.
Итак, один парень, который спит с одной бабой, сделал аккумулятор. Ну тут, конечно, конкуренция, всякие сволочи, мафия, он сделал еще одну штучку и разделался с мафией, а заодно стал спать с другой бабой, рыжей. Есть в американской литературе (и кино) приключенческий пласт: плохие бандиты против хороших бандитов. Подобных опусов тысячи. Все произведения этого рода аморальны, так как хорошему бандиту дозволено все, и мы с вами обязаны его любить. Кстати, недавно я смотрел фильм В.Тодоровского "Страна глухих", который считается одним из самых значительных наших фильмов последнего времени. В том фильме мысль о том, что "наш бандит - хороший бандит", проведена столь откровенно, что страшно становится. Но я понимаю - Валерию Тодоровскому мечтается втереться в американский прокат. К сожалению, в романе А.Мирера отзвуки этой темы слышны явственно. Его герои в борьбе за свой аккумулятор и бронежилет патронов не жалеют, похуже того царского сатрапа. Перебили они множество плохих бандитов. Раз мы хорошие - нам дозволено.
Я не пародирую, я упрощаю до безобразия - только для того, чтобы объяснить, почему автору понадобилось вводить в роман нецензурную лексику, не слезать с большой буквы "Ж" и кидать героинь в койки, расставленные по всей Европе, не говоря о Штатах. Ведь если бы Мирер не решил победить американцев их собственным оружием (и преуспел в этом!), он бы не стал умеренно материться. Как российский фантаст Мирер себе бы этого не позволил. А в Вавилоне жить - по-вавилоньи спикать!
Как российский фантаст Мирер так не пишет. Он слишком значителен для этого. Он слишком самобытен и фантастичен.
Можно привести еще ряд примеров различного рода. Я ограничиваюсь тем, что сказал, потому что моя цель - не критиковать, а напомнить, что у российской фантастики есть своя специфика, а выбросы в другое литературное пространство не дают положительных результатов.
Можно имитировать все, даже любовь, но тогда родится не сестрица Аленушка и не Моника Витти, а в лучшем случае, овечка Долли.
