Роберт Хайнлайн - Пасынки Вселенной
Когда, поспав, Хью разговлялся, к дверям дядиной квартиры подошел ординарец.
— Ученый требует присутствия Хью Хойланда, — произнес он.
Хью знал, что этим ученым был Лейтенант Нельсон, отвечавший за духовное и физическое благополучие того сектора Корабля, где находилась и родная деревня Хью. Он проглотил остатки завтрака и поспешил за посланцем.
— Кадет Хойланд! — объявили о его прибытии.
Ученый поднял глаза от своего завтрака и сказал:
— Ах, да. Заходи, мой мальчик. Садись. Ты уже ел?
Хью признался, что ел, но глаза его с интересом возвращались к странному фрукту на тарелке старшего. Нельсон проследил его взгляд.
— Попробуй эти фиги… Новая мутация — их принесли с дальней стороны. Давай, давай — мужчина в твоем возрасте всегда найдет местечко, куда влезут еще несколько кусочков.
Хью застенчиво принял приглашение. Никогда раньше он не ел в присутствии Ученого. Старший откинулся на стуле, вытер пальцы о рубашку, расправил бороду и сказал:
— Я не видел тебя в последнее время, сынок. Расскажи мне, чем ты занимался.
Прежде чем Хью успел ответить, он продолжал:
— Нет, не говори мне — я сам скажу. Во-первых, ты ходил в экспедиции, исследовал запретные зоны Корабля. Не так ли?
Он смотрел молодому человеку прямо в глаза. Хью судорожно размышлял, что сказать в ответ.
Но ему снова не дали ответить.
— Ладно, я это знаю, и ты знаешь, что я знаю. Я не слишком сержусь. Но этот факт заставил меня задуматься, что пора тебе решить, что ты будешь делать в жизни. У тебя есть какие-нибудь планы?
— Ну… никаких определенных планов, сэр.
— Как насчет той девчонки, Идрис Бакстер? Собираешься жениться на ней?
— Ну… хм… я не знаю, сэр. Я бы, наверное, хотел, и ее отец согласен. Только…
— Только что?
— Ну… он хочет, чтобы я работал на его ферме. Наверное, это хорошая идея. Его ферма плюс дело моего дяди — это было бы порядочное состояние…
— Но ты не уверен, что это хорошая идея?
— Ну… я не знаю.
— Именно. Тебе это не по душе. У меня есть другие планы. Скажи, ты когда-нибудь задумывался, почему я учил тебя читать и писать? Конечно, задумывался. Но ты держал это при себе. Это хорошо. Теперь слушай. Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты был ребенком. У тебя больше воображения, чем у остальных, больше любопытства, больше энергии. И ты прирожденный лидер. Еще младенцем ты отличался от других. У тебя была слишком крупная голова, и кое-кто на твоем первом осмотре проголосовал за то, чтобы сразу спустить тебя в Конвертор. Но я их отговорил. Я хотел посмотреть, что из тебя выйдет. Крестьянская жизнь тебе не по нраву. Ты должен быть Ученым.
Старик замолчал и стал разглядывать его лицо. Хью был так смущен, что потерял дар речи. Нельсон продолжал:
— Да-да, действительно, у такого как ты есть только два выхода: выйти в люди или отправиться в Конвертор.
— Вы хотите сказать, что у меня нет выбора?
— Если прямо — то да. Оставлять в Экипаже блестящие умы — значит плодить ересь. Мы не можем пойти на это. Однажды это произошло — и человеческая раса оказалась на грани уничтожения. Ты блеснул необыкновенными способностями; теперь тебе пристало научиться мыслить правильно, прикоснуться к тайнам, стать охраняющей силой, а не очагом скверны и источником забот.
Вновь появился слуга, отягощенный поклажей, свалил ее на палубу. Хью взглянул и выпалил:
— Ой!.. Это же мои вещи!
— Конечно, — признал Нельсон. — Я послал за ними. Теперь ты будешь жить здесь. Позже мы начнем заниматься — если ты не передумал.
— Конечно нет, сэр. Думаю, нет. Должен признаться, я немного растерян. Видимо… видно, Вы не хотите, чтобы я женился?
— Ах это, — безразлично хмыкнул Нельсон. — Женись, если хочешь, теперь ее отец не посмеет возразить. Но помяни меня, она тебе надоест.
Хью Хойланд жадно пожирал древние книги, которые наставник разрешил ему прочесть, и на многие, многие циклы сна лишился желания слазить наверх, да и вообще выползать из каюты Нельсона. Неоднократно он чувствовал, что напал на след разгадки тайны — тайны пока еще неопределенной, не оформленной даже в виде вопроса, — но только еще больше запутывался. Постичь мудрость Ученых оказалось сложнее, чем он думал.
Однажды, когда он удивлялся странным, запутанным характерам древних и пытался разобраться в их причудливой риторике и незнакомой терминологии, Нельсон зашел в тесную квартирку и, отечески положив руку ему на плечо, спросил:
— Как дела, сынок?
— Ну, вполне нормально, сэр, мне кажется, — ответил Хью, отставляя книгу. — Кое-что мне не совсем понятно — совсем не понятно, честно говоря.
— Этого следовало ожидать, — спокойно произнес старик. — Я оставил тебя для начала побороться самому, чтобы ты увидел ловушки, в которые может попасть неискушенный ум, если не получит поддержки. Многое невозможно понять без обучения. Что это у тебя? — Он поднял книгу и взглянул на обложку. «Основы современной физики». — Вот как? Это одна из самых ценных священных книг, но новичку в ней не разобраться без посторонней помощи. Первое, что ты должен понять, мой мальчик, это то, что наши предки, при всем их духовном совершенстве, смотрели на мир иначе, чем мы. Они были неисправимыми романтиками, а не практиками, как мы, и истины, которые они передали нам, хоть и остаются несомненно верными, часто переданы языком аллегорий. Например, ты дошел до Закона Гравитации?
— Я читал об этом.
— Понял ли ты его? Нет, я вижу, что нет. Вот-вот! Рассуди сам. Ты понимал его в буквальном смысле, как рассуждение о принципах действия электрических аппаратов — в той же книге. «Два тела притягивают друг друга прямо пропорционально их массе и обратно пропорционально квадрату расстояния между ними». Похоже на формулировку обычного физического закона, не так ли? Ничего подобного; таким поэтическим способом предки выразили влечение, которым движет любовь. Тела здесь — это человеческие существа, масса — это их способность к любви. Молодые в большей мере наделены этой способностью, чем старики; соединяясь, они влюбляются, но, разделенные, быстро остывают. «С глаз долой — из сердца вон». Очень просто. А ты искал здесь глубокий смысл.
Хью улыбнулся.
— Мне не пришло это в голову. Теперь я понимаю, мне еще многого не понять без вашей помощи.
— Что-то еще беспокоит тебя?
— О да, множество вещей, хотя сейчас я, наверное, не вспомню всего. Да, вот еще… Скажи, отче: можно ли мутов считать людьми?
— Вижу, ты наслушался досужих разговоров. Отвечу: и да, и нет. Конечно, муты когда-то произошли от людей, но они больше не входят в Экипаж — теперь они не принадлежат к человеческой расе, так как преступили Закон Джордана.
