Виктор Дубчек - Эльфийская ночь
– Кругом Чечня, – безразлично сказал Рябышев, чуть заметно подрагивая стволом автомата, – не ты первый.
– Не я, – согласился капитан, – а следующий кто?
Майор презрительно рассмеялся.
– Разговоры говоришь… ты думаешь, я тебя взял, чтоб отдать, этим отдать? – он кивнул в сторону посёлков. – Дур-рак ты, капитан…
– Неужто отпустишь? – прищурился капитан, прикидывая дистанцию ножевого броска.
– Здесь оставлю, – совершенно спокойно произнёс майор, и капитан с досадой понял, что лёгкая эйфория Рябышева вызвана вовсе не удачным завершением погони.
Майор собирался убить его. Застрелить в упор, лицом к лицу. Потому и не стал тратить время на полноценное задержание: это просто не имело смысла.
Вот так: пришёл и тебе конец.
– Что, майор, вот так застрелишь – безоружного? – деланно удивился капитан.
– Да, – сказал Рябышев.
– Письмо жене хоть передашь?
– Нет, – сказал Рябышев и вскинул автомат.
Успеть капитан, конечно, не мог. Но и сдаваться… сдаваться – стыдно.
Резко проседая и падая вправо, он оттолкнулся левой ступнёй, быстро подвернул руку и выхватил с пояса нож. Чётко понимая, что на таком расстоянии майор уже не промахнётся, всем телом ударился о землю и в последнем отчаянном усилии метнул оружие в Рябышева.
Выстрелов так и не прозвучало, но ведь 'свою' пулю ты всяко не услышишь. По всему – сейчас он должен был быть уже мёртв.
Капитан поднял голову.
Рябышев стоял на коленях, как совсем недавно стоял он сам, и окровавленными руками держался за горло. Автомат беспомощно скатывался с плеча майора на землю.
– Лихой я парень, – пробормотал капитан, рассматривая вэвэшника и пытаясь понять, куда же делся так удачно брошенный нож. Майор захрипел и, роняя с губ кровавые пузыри, ничком опрокинулся в палую хвою.
Из глубокой тени за спиной умирающего неслышно выступила высокая тёмная фигура с окровавленным узким клинком в брезгливо отставленной руке.
– Там тебе не пригодится этот меч, – покачал головой колдун, – ни оружие, ни одежда, ни золото…
– Я войду в Вартулу с оружием и в своём камзоле, – твёрдо ответил принц-консорт, раздражённо дёргая острым ухом.
Старый колдун с добродушной усмешкой посмотрел на упрямца. Сколь бы ни пытался эльф подчеркнуть своё безразличие к титулам и атрибутам власти, невозможно было отрицать: долгая жизнь среди людей, – очень влиятельных людей, – сделала тщеславным и его.
– Ты ведь знаешь, – сказал колдун, – переносу подлежит лишь твоё сознание. Меч, камзол… всё это останется на теле. Мёртвом теле.
Принц усмехнулся:
– Сожгите моё тело, – моё мёртвое тело, – в одежде. А клинок верните в гробницу.
– Там сейчас посёлок орков, – возразил колдун, – а гробница давно разорена и перекопана.
– Да, Дурта, я и забыл… – пробормотал эльф, потирая лоб.
– Эй, принц! – забеспокоился старик. – Ты в порядке ли? Забывать тебе нельзя ничего, слышишь? ничего! Это наш единственный шанс: если ты потеряешь Карг – надежды не останется.
– Тише, Дурта, – негромко произнёс эльф. – Кое-что мне придётся забыть. Но не главное.
Он чуть развёл руки, и колдун непроизвольно вздрогнул, представляя муки, через которые пришлось пройти принцу.
– Я не смогу забыть, старик, – мягко сказал эльф.
– 'Старик'! – возмутился колдун, сгоняя оцепенелость. Всё-таки слишком живое воображение есть зло, подумал он, встряхивая белой бородой. – Ты старше меня, дикарь!
Молодой мужчина тихо рассмеялся:
– Вот так, Дурта. А то что-то ты совсем приуныл.
– И не зови меня Дуртой, дикарь, – для порядку добавил Дурта. – Я жизнь отдал… отдал жизнь тому, что называют 'нечистым искусством', и я сделал это ради вас. Хотя бы напоследок – могу я получить каплю уважения?
– Потерпи, – сказал эльф, – тебе совсем не долго терпеть.
Колдун не нашёлся с ответом и отвернулся, смущённо рассматривая низкую овальную дверь в Вартулу. Чуткому эльфу показалось, что старый друг несколько раздосадован собственной старческой сентиментальность. Да и сам он…
– Ну, хватит, пожалуй, хватит, – сказал принц, быстро обнимая колдуна, – начинай свой ритуал.
– 'Ритуал'! – фыркнул колдун, с благодарностью принимая перемену темы. – Друг мой, друг мой – ты так и остался дикарём. В человеческой магии никаких 'ритуалов' нет. Суть волшбы заключается не в бессмысленном сотрясении…
– Позаботься об императрице.
Колдун вздохнул.
– Я слишком стар, чтобы заботиться о ком-то или чём-то ещё, кроме собственного дряхлого тела.
– Не волнуйся, Дурта, – сказал эльф, – это вряд ли продлится достаточно долго, чтобы ты успел переутомиться.
Старик только махнул рукой.
Принц сам шагнул к дверце.
– Прощай, – сказал он колдуну, – прощай. Ты сделал всё. Теперь и мне пора сыграть свою роль.
Ролевыми играми капитана было не удивить. Ещё у себя в Новосибирске, во время одного из вынужденных 'отпусков', он подбил соседей по общаге, – тоже офицеров, – на покупку игрушечных пистолетов, стреляющих пластмассовыми пульками.
– Отработка тактического взаимодействия! – объяснил он, важно подняв палец. И повёл ребят на территорию ближайшей стройки.
Взрослые, с виду психически здоровые мужики неожиданно увлеклись детской забавой – с молодецким гыканьем носились друг за другом по площадке, тихарились в засадах, с наслаждением расстреливали друг друга в спину. В общем, играли – а играя, учились воевать.
Молодёжь, – только-только из училища, – можно было понять. Однако и сам капитан, отмотавший уж не одну командировку в Чечню, чувствовал, насколько полезной для него оказалась эта беготня. Настоящая война ошибок не прощает – значит, нужен механизм, позволяющий научиться воевать, не расплачиваясь за это собственной жизнью и жизнями товарищей. Суть игры, – то, что делает игры необходимыми для развития, – это возможность совершать ошибки. Ошибки – но без фатальных последствий.
– Универсальный природный закон, – говорил он ребятам. – В прошлое-то не вернёшься, не поправишь, если что. Лучше бегать дураком, чем лежать 'двухсотым'.
Ребята слушали – уважали потому что. Все знали, насколько серьёзно относится капитан к выбранной военной карьере. Надо учиться – будем учиться. Затеял ролёвку с пластмассовыми пистолетиками – побегаем с игрушками, чего ж. Это ведь не та ролёвка, чтоб с накладными ушами, деревянным мечом и всё такое прочее…
Капитан чихнул, отвлекаясь от несвоевременных воспоминаний. Смахнул с лица еловые иголки, повнимательней оглядел на пришельца. Меч у того был точно не деревянный – узкое хищное лезвие отливало убедительной стальной синевой.
