Айзек Азимов - Американская фантастика. Том 7
Харлан никогда не ошибался.
— МНВ, рекомендованное вашим Сектором, — продолжал Харлан ровным, бесстрастным голосом, словно чеканя звуки Единого межвременного языка, — предусматривает аварию космического корабля и мучительную смерть двенадцати человек.
— К сожалению, это неизбежно, — сказал Вой, пожимая плечами.
— Я же, напротив, полагаю, что МНВ может быть сведено к простому перемещению небольшого ящика с одной полки на другую. Взгляните вот сюда.
Харлан указательным пальцем сделал слабую отметку вдоль одной из серий перфораций.
Вой молчал, напряженно размышляя.
— Это решение обладает тем преимуществом, что оно устраняет просмотренную вами вилку и приводит нас…
— …к вероятной МОР, — тихо подсказал Вой.
— …к точной Максимальной ожидаемой реакции, — закончил Харлан.
Вой поднял глаза; на его смуглом лице попеременно отражались гнев и досада. Харлан мимоходом обратил внимание на щель между верхними передними зубами Социолога, делавшую его похожим на трусливого зайчишку. Но сходство было обманчивым. В словах Воя слышалась сдержанная сила.
— Полагаю, что Совет Времен еще укажет мне на эту ошибку.
— Сомневаюсь. Насколько мне известно, Совет ничего не заметил. Во всяком случае, ваш проект Изменения попал ко мне без комментариев. — Харлан не уточнил слова «попал», и Вой не спросил его об этом.
— Следовательно, ошибку обнаружили лично вы?
— Да.
— И не сообщили о ней Совету?
— Нет.
В первый момент Вой облегченно вздохнул, затем нахмурил брови:
— А почему?
— Подобные ошибки почти неизбежны. Я решил, что смогу исправить ее, пока не поздно. Так я и сделал. Чего же еще?
— Ну что ж, благодарю вас, Техник Харлан. Вы поступили как настоящий друг. Хотя ошибка, допущенная нашим Сектором, как вы сами сказали, почти неизбежна, боюсь, что в протоколе Совета она выглядела бы непростительной оплошностью. — После секундной паузы Вой продолжал: — Впрочем, что значит преждевременная смерть нескольких человек по сравнению с теми сдвигами в миллионах личностей, которые будут вызваны предстоящим Изменением Реальности.
«Не очень-то похоже на искреннюю благодарность, — мелькнуло в голове у Харлана, — вероятно, он обиделся. А если он к тому же подумает, что от выговора его спас какой-то Техник, то ему станет жаль себя до слез. Будь я Социологом, он горячо пожал бы мне руку, но Технику он руки не подаст. Даже кончиком пальца не притронется к Технику, а сам готов не моргнув глазом обречь двенадцать человек на смерть от удушья».
И так как ждать, пока Социолог обидится всерьез, значило все погубить, Харлан решил идти напролом.
— Я надеюсь, что в знак благодарности вы не откажете мне в маленькой услуге?
— Услуге?
— Мне нужен Расчет Судьбы. Проект Изменения Реальности в 482-м и все необходимые данные у меня с собой. Мне надо выяснить влияние этого Изменения на судьбу определенной личности.
— Я не вполне уверен, что правильно понял вас, Техник, — медленно проговорил Вой. — Точно так же вы можете сделать все это в своем Секторе.
— Мог бы. Но мне не хочется, чтобы о моих личных исследованиях стало известно до их завершения. Проведение этого Расчета в моем Секторе встречает известные трудности, да и к тому же… — Харлан завершил фразу неопределенным жестом.
— Вас не устраивает официальный путь? Вы хотите совершить этот Расчет тайно?
— Да. Мне нужен строго конфиденциальный ответ.
— Но вы же знаете, что это противозаконно. Я не могу пойти на такое вопиющее нарушение правил.
Харлан нахмурился:
— Но ведь и я нарушил правила, не сообщив Совету о вашей ошибке. Однако против первого нарушения вы почему-то не возражали. Если уж быть таким щепетильным в одном случае, то следует быть не менее щепетильным и в другом. Надеюсь, вы меня понимаете?
Вой отлично все понял — об этом красноречиво свидетельствовало выражение его лица. Он протянул руку.
— Разрешите взглянуть?
У Харлана отлегло от сердца. Основное препятствие осталось позади. Он внимательно следил за Социологом, молча изучавшим привезенные им перфоленты. Только один раз Вой нарушил молчание:
— Клянусь Временем, это же совсем ничтожное Изменение!
Воспользовавшись случаем, Харлан решил рискнуть.
— В том-то и дело. Слишком ничтожное, на мой взгляд. Но вы, конечно, понимаете, что с моей стороны было бы неэтично проводить эти Расчеты в моем Секторе, не убедившись предварительно в своей правоте.
Вой ничего не ответил, и Харлан умолк, боясь наговорить лишнего.
Наконец Социолог встал:
— Я передам ваш материал моему Расчетчику. Мы все сохраним в тайне. Надеюсь, вы понимаете, что это не следует рассматривать как прецедент.
— Разумеется.
— В таком случае, если вы не возражаете, я хотел бы поскорее осуществить Изменение Реальности. Смею надеяться, что вы окажете нам честь и лично совершите МНВ.
Харлан кивнул:
— Всю ответственность я беру на себя.
Когда они вошли в наблюдательную камеру, там уже были включены два экрана. Инженеры заранее настроили Хроноскопы на нужные координаты в Пространстве и Времени и удалились. Харлан и Вой были одни в сверкающей огнями комнате. (Блеск молекулярных пленок по-прежнему слепил глаза, но Харлан смотрел только на экраны.)
Оба изображения были неподвижны. Они соответствовали математически точным мгновениям Времени.
Одно изображение сохранило яркие естественные краски. Харлан узнал в нем машинный зал экспериментального космического корабля. Дверь еще не успела закрыться, и в оставшейся щели виден был сверкающий башмак из красного полупрозрачного материала. Башмак не шевелился. Все застыло, словно в мертвом царстве. Если бы резкость изображения позволила разглядеть пылинки в воздухе, то и они были бы неподвижны.
— Машинный зал будет пуст два часа тридцать шесть минут, — сказал Вой, — разумеется, в текущей Реальности.
— Знаю, — пробормотал Харлан, натягивая перчатки. Он отметил быстрым взглядом положение нужного ящика на полке, измерил число шагов до него, нашел, куда его следует переместить. Он мельком взглянул на второй экран.
Поскольку машинный зал находился во Времени, которое по отношению к данному Сектору Вечности можно было считать «настоящим», то его изображение было четким и сохраняло естественные краски. Второе изображение отстояло от первого на двадцать пять Столетий. Подобно всем изображениям «будущего» оно было подернуто голубой дымкой.
Это был космический порт. Ярко-синее небо; отливающие синевой металлические конструкции, зеленовато-синяя почва. На переднем плане стоял голубой цилиндр необычной формы, с массивным основанием. Два таких же цилиндра виднелись поодаль. Все три цилиндра глядели расщепленными носами вверх; расщелина почти надвое рассекала каждый корабль.
