Леонид Каганов - Магия
Закончить она не успела: хлестнул оглушительный разряд, тело женщины вмиг окуталось синим пламенем, а когда пламя рассеялось, на цепях висел обугленный скелет, и от него вверх, в небо, поднимался клубами белый пар. В воздухе едко пахло озоном, паленым волосом и чем-то кислым, чем пахнет всегда, когда срабатывает обряд.
— Ну вот и все, — вздохнул кто-то в наступившей тишине. — Отмучилась.
— Упокой господи душу! — охнула какая-то старуха и с поклоном перекрестилась.
Толпа принялась расходиться.
И тут девочка, сидевшая в пыли, дико закричала.
* * *Погодник порылся на дне мешка с сухарями и нашел там еще один большой кусок шоколадки и несколько мелких шоколадных крошек.
— Кушай, кушай, — приговаривал он, глядя, как девчушка жадно просовывает кусочки шоколадки в рот под намордник. — Кушай. Сколько тебе лет-то, Зайка?
— Шесть сегодня… — всхлипнула девчушка, — Мама пирожок мне хотела на день рождения испечь, не было там золы… А они вбежали…
— Не было золы, не было, — поспешно согласился Погодник. — Мы же договорились больше о маме не говорить, чтоб она не расстраивалась на небесах, слыша, как ты плачешь. Верно?
Зайка шмыгнула носом и кивнула.
— А что ж, у тебя родни совсем нет в городе? — задумчиво спросил Погодник.
Она помотала головой.
— А дом-то есть? К дому тебя проводить?
Она снова помотала головой.
— Ну… придумаем чего-нибудь. А не знаешь ли, есть у вас городе работа? Огород там вскопать, курятник поставить…
Зайка помотала головой в третий раз.
— Ладно, — Погодник решительно встал. — Пойдешь со мной, покажешь город?
Зайка кивнула.
Они долго ходили — прошли по центральным улицам среди нежилых домов, мимо сквера, где вместо тополей, давно порубленных на дрова, торчали гнилые пеньки, а бетонная чаша фонтана была завалена мусором. Но вскоре начались одноэтажные избы и потянулись огороды. Здесь уже теплилась жизнь — окна в домах закрыты занавесками, за заборами лаяли собаки, копались в грязи куры, сушилось на веревках тряпье. Навстречу шла бабка, с натугой катя по улице тележку, сделанную из старых велосипедных колес. На тележке стояли пластиковые ведра, в них плескалась колодезная вода. Бабке было тяжело — она поминутно останавливалась и принималась обмахивать лицо рукой, намордника, впрочем, не снимая.
— Помочь ли вам, добрая женщина? — обратился к ней Погодник. — Могу таскать воду, чинить колонку, копать огород, рубить дрова.
— Это еще зачем, помочь? — насторожилась бабка.
— Я проездом в вашем городе, иду дальше на север, — терпеливо объяснил путник. — Ищу работу за еду и ночлег, зовут меня Погодник, потому что до магии работал инженером на погодной станции.
Бабка задумалась, а Погодник тем временем вежливо взял ручки тележки и неспешно покатил вперед. Зайка шла рядом.
— Мне бы конечно работник нужен, — размышляла бабка вслух, — да вдруг соседи позавидуют, что живу зажиточно?
— А вы им объясните, — терпеливо растолковывал Погодник, — что приютили на ночлег доброго проезжего человека и девочку-сироту. А проезжий за это помог вам по хозяйству. В чем же тут повод для зависти?
— Ну ладно, — решилась наконец бабка, косясь на девочку. — А надолго ли в наш город?
— Денька на три, — объяснил Погодник. — Отдохну, еды с собой возьму, и дальше пойду своей дорогой.
— Далеко пойдешь?
— Да уж совсем близко. Километров пятьдесят.
— А ведьмину дочку мне кинуть собрался? — насторожилась бабка.
Бабка была права, но ответить Погодник не успел — Зайка вдруг сказала:
— Я с ним пойду.
Бабка удовлетворенно кивнула и задумалась:
— А разве ж на севере еще кто-то живет? Там же море и тайга.
— Я жил, — ответил Погодник. — Там станция у моря, на которой я инженером работал до магии.
— А чего ж ты ушел оттуда? — заинтересовалась бабка.
— Так… Ходил человека одного искать.
— Нашел?
— Нашел, — ответил Погодник. — Нашел.
Бабка оглядела его с опаской с ног до головы и больше вопросов задавать не стала.
Сперва бабка попросила Погодника нарубить дров, затем довольно щедро накормила его и Зайку горячей картофельной похлебкой с лепешками, а после велела копать яму под новый нужник. Зайке старуха дала гребень и поручила вычесать обеих своих коз от репьев. Коз девочка не боялась — видно, привыкла обращаться с ними в городке. От репьев вычесала, а больше ей работы не нашлось, поэтому она пришла к Погоднику, молча села на землю и снова тихо заплакала, обхватив руками коленки.
— Ну-ка, — с наигранным энтузиазмом предложил Погодник, — а давай-ка лучше с тобой поиграем… э-э-э… а вот в города! Помнишь, как играют в города?
— Не… — покачала головой девочка.
— Я тоже не очень помню. Но мы попробуем. Вот смотри, я загадаю город, а ты назови город на ту же самую букву. Вот я загадал, слушай: Москва… Это на какую букву? На букву «м». Ты знаешь какой-нибудь город на букву «м»?
— Не…
— Ну а ваш город как называется?
— Мирный.
— Вот! А говорила, не знаешь. А вот смотри, я еще загадал: Плесецк. Это теперь на букву «п». Знаешь какой-нибудь город на букву «п»?
— Не…
— Хорошо, давай тогда ты мне загадай какой-нибудь город.
Девочка задумалась.
— Мирный, — сказала она наконец.
— А ты в других городах была?
— Не… — покачала головой девочка.
— Ну… — Погодник с досадой воткнул лопату в неподатливую глину. — А есть у тебя любимый стишок или песенка?
— Не, — ответила девочка.
— А читать-писать ты умеешь?
Девочка замерла и молча уставилась на него испуганными глазами, влажно блестевшими над черным намордником.
— Я не здешний, обычаев местных не знаю, — быстро проговорил Погодник. — Если что-то не то спросил — извини, не со зла.
Девочка воровато оглянулась — бабка гремела кастрюлями в доме, больше поблизости никого не было.
— Меня мама научила буквам, — шепотом сказала Зайка. — Но только правильным буквам, нашим, русским.
— У вас в городе детям запрещают грамоту учить? — удивился Погодник.
— Мама не велела никому рассказывать.
— Считаем, что ты мне не рассказывала, — подмигнул Погодник. — Ладно, давай-ка лучше ты у меня что-нибудь спроси. Я человек бывалый, в разных местах бывал, по разным лесам ходил, разных зверей видел…
— Что надо написать, чтоб убило того, кто убил мою маму?
— Что? — Погодник от растерянности отпустил лопату и выпрямился.
— Что надо написать, чтоб убило того, кто убил мою маму? — упрямо повторила девочка.
