Фредерик Пол - Проклятие волков
Более четырех миллиардов лет Земля с достоинством вращалась вокруг Солнца на испокон веков отведенном ей месте между орбитами Венеры и Марса, сопровождаемая неразлучной с ней Луной. Не было причины менять заведенный порядок.
И тем не менее он изменился. Пришло Нечто с названной планеты и изменило все. Это «нечто», что бы это ни было, схватило Землю, когда та плыла вокруг Солнца, и Земля, покинув свою древнюю орбиту, последовала за этим «Нечто» вместе с Луной. Вначале движение было очень медленным. Затем оно ускорилось.
Через неделю астрономы поняли, что происходит невероятное. Через месяц старое Солнце заметно отдалилось, стало меньше, холоднее. Это вызвало панику, которая усилила ужас, охвативший земной шар.
Затем Луна внезапно вспыхнула. Возникла сложность в терминологии. Как называть Луну, когда она становится Солнцем? А она стала им. И как раз во-время. Потому что Солнце-отец удалилось еще больше, а через несколько лет оно стало просто одной из многих звезд.
Когда неполноценное маленькое солнце сгорало дотла, они — никому не известные «они», ведь люди видели только одну Пирамиду — обычно вешали в небе новое; это происходило приблизительно каждые пять лет. Это была все та же Луна, которая стала теперь для людей Солнцем. Но оно сгорало, и светило нужно было вновь зажигать. Первые такие солнца светили Земле с населением в десять миллиардов. По мере того, как Солнца разгорались и затухали, на Земле происходили изменения, менялся и климат, громадные изменения имели место в объеме и виде радиации от нового светила.
Изменения были столь велики, что сорок пятое такое Солнце светило человечеству, которое едва насчитывало сто миллионов.
Когда человек несчастен, он уходит в себя; то же происходит и с человечеством. Те сто миллионов, которые отчаянно цеплялись за жизнь, уже не походили на десять миллиардов смелых жизнерадостных людей.
То, что находилось на Эвересте, в свое время тоже получило много имен: Дьявол, Друг, Зверь, Псевдо-Существо с Полностью Неизвестными Электро-Механическими Свойствами.
Все эти названия тоже были иксами.
Если оно и проснулось в то утро, оно не открывало глаза, потому что у него их не было; лишь воздух слегка заколебался вокруг него, но неизвестно, оно ли вызвало эти колебания. Глаза можно и выколоть, поэтому у него их не было. Так нелогично можно было бы рассуждать, и все же возникал соблазн прибегнуть к софизму типа «важна цель, а не функция».
Конечности можно повредить, и у него не было их. У него не было и ушей, потому что имеющего уши можно оглушить; будь у него рот, его можно было бы отравить, потому рта оно тоже не имело. Намерения и поступки можно расстроить, поэтому их, очевидно, у него тоже не было.
Оно просто было. И все.
Оно и ему подобные неизвестно почему похитили Землю. И теперь оно было на Земле. И единственное, чего невозможно было сделать на Земле, это повредить ему, повлиять на него или принудить его к чему-либо как-либо.
Оно было. И оно, или хозяева, которые его послали, владели теперь Землей. По праву вора. И человечество было лишено надежды бросить им вызов или исправить что-либо.
2
Холодным и сумеречным утром, которое должно было стать, как все надеялись, Утром Нового Возгорания Солнца, Гражданин и Гражданка Роджет Джермин прогуливались по Пайн Стрит.
Было принято делать вид, что это утро ничем не отличается от других. Было также не принято часто и с надеждой смотреть на небо или, более того, казаться встревоженным или испуганным, потому что это было, в конце концов, сорок первое такое утро с тех пор как те, чьей специальностью было Слежение за Небом, пришли к заключению, что Возрождение Солнца близко.
Гражданин и его Гражданка обменялись приветственными сигналами с несколькими старыми друзьями и остановились поговорить. Этот разговор тоже был условностью, лишенной какой-либо цели. Разговор не имел отношения к чему-либо такому, что кто-либо из участников его мог знать, о чем он мог думать или пожелать спросить. Джермин прочитал друзьям стихотворение из двадцати слов, которое он посвятил предстоящему событию, и выслушал их отзывы. Они стали составлять рифмующиеся строчки, уделив этому занятию некоторое время — до тех пор, пока у кого-то между бровями не появились Две Вертикальные Морщинки, что было признаком недовольства и желания переменить занятие. Они искусно закончили игру, обменявшись импровизированными рифмованными строчками.
Гражданин Джермин ненароком взглянул наверх. Небо еще не начало меняться. Старое умирающее Солнце висело прямо над горизонтом на юго-юго-востоке. Мысль была отвратительна, но предположим, подумал Джермин, только предположим, что Солнце не зажгут сегодня вновь… Или завтра, или…
Или никогда.
Гражданин Джермин взял себя в руки и сказал жене:
— Мы пообедаем в закусочной, где подают овсянку.
Гражданка ответила не сразу. Когда Джермин посмотрел на жену с хорошо скрытым удивлением, он увидел, что она внимательно смотрит вдоль туманной улицы на какого-то гражданина, который шагал непривычно широко, почти размахивая руками. Малопривлекательное зрелище.
— Это, должно быть, Волк, а не человек, — с сомнением сказала она.
Джермин знал этого парня. Его звали Тропайл. Один из тех чудаков, которые поселились за пределами Вилинга, хотя и не были фермерами. Джермин сталкивался с ним по банковским делам.
— Легкомысленный человек, — сказал он, — и невоспитанный.
Походкой, подобающей Гражданам, они двинулись к закусочной: руки безвольно опущены, ноги едва отрываются от земли, туловище слегка наклонено вперед; походка была выработана поколениями людей, которые получали полторы тысячи калорий в день и ни одну из них нельзя было потратить впустую.
Калорий требовалось, конечно, больше. Много их тратилось на ходьбу, на добывание пищи, на скромные радости Граждан. И много, очень много в эти дни на то, чтобы сохранить тепло. Однако брать их было неоткуда. Диета, на которой был весь мир, могла лишь поддерживать существование. Не было возможности развивать сельское хозяйство, когда половина Земли часть времени затоплялась разливающимся морем, а другую часть времени была покрыта толстым слоем снега. Граждане знали об этом и, зная, не боролись — неприлично было бороться, особенно когда невозможно победить. Боролись лишь чудовища, известные под именем Волки, боролись, хвастаясь калориями, забыв о приличии.
Волки! Ну почему должны существовать Волки?! Почему несколько этих тайных, презренных монстров должны угрожать самой основе цивилизованного поведения?
