Роберт Шекли - Человекоминимум
- Начинаю понимать, - пробормотал Настойч.
- Итак, наилучшим выходом, - продолжал Гаскелл, - явилось бы постепенное покорение планет. Сначала освоитель, за ним группа исследователей, потом испытательная колония, состоящая в основном из психологов и социологов, затем еще исследователи, которые анализируют сведения, накопленные другими группами, итак далее. Однако на все это вечно не хватает времени и денег. Колонии нужны нам сейчас, а не через пятьдесят лет.
Мистер Гаскелд умолк и в упор взглянул на Настойча.
- Так вот, видите ли, нам необходимо получить немедленную информацию о том, удастся ли группе обыкновенных людей жить и преуспевать на новой планете. Вот почему мы стали предъявлять к освоителям другие требования.
Настойч кивнул.
- Обыкновенные освоители - для обыкновенных людей. Но все же я хочу выяснить один вопрос.
- Пожалуйста.
- Насколько хорошо вы знаете мое прошлое?
- Весьма хорошо, - заверил его Гаскелл.
- В таком случае, вы, может быть, заметили, что мне свойственна склонность к несчастным случаям. Если говорить начистоту, мне и здесь-то, на Земле, с трудом удается выжить.
- Знаю, - с удовлетворением подтвердил мистер Гаскелл.
- Каково же мне придется на неведомой планете? И зачем вам нужен именно я?
Мистер Гаскелл, очевидно, почувствовал некоторую неловкость.
- Видите ли, ваша формулировка "обыкновенные освоители - для обыкновенных людей" неверна. Дело далеко не так просто. Колония состоит из тысяч, а зачастую из миллионов людей с совершенно разными потенциалами жизнеспособности. Гуманизм и законность требуют, чтобы всем им был предоставлен шанс в борьбе. А в людей надо вселить уверенность еще до того, как они расстанутся с Землей. Мы должны убедить их - и закон, и самих себя, - что даже самые слабые получат шанс выжить.
- Продолжайте, - попросил Настойч.
- Поэтому, - скороговоркой докончил Гаскелл, - несколько лет назад мы отказались от открывателей типа "человекооптимум" и перешли на тип "человекоминимум".
Некоторое время Настойч молча усваивал это сообщение.
- Значит, я вам нужен, потому что там, где могу жить я, проживет каждый.
- Ваши слова более или менее подытоживают нашу точку зрения, - ответил Гаскелл с доброжелательной улыбкой.
- А какие шансы будут у меня?
- Некоторые наши минимально жизнеспособные освоители справились с задачей очень успешно.
- А другие?
- Конечно, есть риск, - признался Гаскелл. - Не говоря уже о потенциальных опасностях, которые таятся в самих планетах, есть и прочие осложнения, связанные со спецификой эксперимента. Я не могу сказать вам, в чем они заключаются, - иначе пропадет единственный элемент, позволяющий нам управлять испытанием на минимальную жизнестойкость. Я просто ставлю вас в известность, что они есть.
- Не очень-то веселая перспектива, - сказал Настойч.
- Возможно. Но подумайте о том, какая вас ждет награда, если вы все преодолеете! Вы же фактически станете отцом-основателем колонии! Как эксперту вам цены не будет. Вы займете прочное место в жизни общины. И, что не менее важно, вам удастся развеять свои тайные сомнения касательно собственного места в мироздании.
Настойч нехотя кивнул.
- Объясните мне, пожалуйста, вот что. Ваша телеграмма пришла сегодня в особенно критический момент. Можно было подумать, будто...
- Да, это специально, - подхватил Гаскелл. - Мы установили, что нужные нам люди наиболее сговорчивы, когда находятся в известном психологическом состоянии. Мы тщательно следим за теми немногими, кто соответствует нашим требованиям, и ждем благоприятного момента, чтобы выступить со своими предложениями.
- Часом позже получилось бы не совсем удобно, - заметил Настойч.
- А днем раньше бесполезно. - Гаскелл встал из-за стола. - Не разделите ли вы со мной ленч? Мы могли бы обсудить с вами остальные детали за бутылкой вина.
- Ладно, - ответил Настойч. - Но учтите, пока я ничего не обещаю.
- Само собой, - согласился Гаскелл и пропустил его вперед.
После ленча Настойч погрузился в тяжкое раздумье. Его страшно влекла работа освоителя, несмотря на связанный с ней риск. В конце концов, она не более опасна, чем самоубийство, а оплачивается гораздо лучше. Если он выйдет победителем, награда будет велика; в случае неудачи он заплатит не дороже, чем собирался платитъ здесь, на Земле.
На Земле за тридцать четыре года он не слишком преуспел. До сих пор, если у него и были проблески способностей, их заглушала непреодолимая тяга к болезням, несчастным случаям и грубым промахам.
Однако Земля перенаселена, здесь царят хаос и смятение. Быть может, подверженность несчастным случаям не врожденный порок, а результат невыносимых условий.
Освоение планет перенесет Настойча в новую среду. Он будет один, будет зависеть только от самого себя и отвечать только перед самим собой. Это дьявольски опасно... но что может быть опаснее сверкающего лезвия бритвы в собственной руке?
Это будет величайшее усилие в его жизни, конечное испытание. Он станет бороться с собственными роковыми наклонностями, как никогда. На этот раз он бросит в бой всю свою силу и решимость и будет сражаться до последнего вздоха.
Он принял предложенную работу. В последующие недели, предоставленные ему для подготовки, он питался и упивался своей решимостью, спал с ней, слушал ее стук в мозгу и чувствовал, как она вплетается в его нервы; бормотал ее себе под нос, как буддийскую молитву, видел ее во сне, чистил ею зубы и мыл руки, размышлял о ней, пока она не зажужжала монотонным припевом в его сознании во сне и наяву и не стала постепенно контролировать и сдерживать все его поступки.
И вот пришла пора Настойчу отправиться в годичную командировку на перспективную планету в Восточном звездном секторе. Гаскелл пожелал ему счастливого пути и обещал держать с ним связь по Г-фазному радио. Настойча вместе со снаряжением погрузили на сторожевой корабль "Королева Глазго", и путешествие началось.
В течение нескольких месяцев, пока длился космический перелет, Настойч как одержимый думал о принятом решении. Он тщательно следил за собой в условиях невесомости, отдавал себе отчет в каждом своем поступке и перепроверял все движущие им мотивы. Из-за такого непрерывного контроля Настойч стал делать все гораздо медленнее; но постепенно контроль вошел в привычку... Образовался комплекс новых рефлексов, который начал вытеснять прежнюю рефлекторную систему.
Однако путь к прогрессу был усеян терниями. Наперекор всем своим усилиям Настойч подцепил от дезинфицирующей установки какую-то экзему и разбил одну из десяти пар очков о переборку, его мучали бесчисленные головные боли, боли в спине, боли от исцарапанных пальцев рук и сбитых пальцев ног.
