Филип Дик - Свихнувшееся время
Прижавшись к окну, Сэмми хныкал:
– Ну почему мы не можем купить такой «мерс»? Почему мы должны ездить на этом жуке?
Разозлившись на сына, Марго сказала:
– Послушайте, юноша! Вы ничего не понимаете в машинах. Вам пока не приходится за них платить, ездить по этому чертову городу, а главное – приводить в порядок. Так что держите свои замечания при себе.
Насупившись, Сэмми буркнул:
– Она все равно что детская.
– Скажи об этом своему отцу, когда приедем в магазин.
– Боюсь, – признался Сэмми.
Забыв включить мигалку, Марго повернула налево, и огромный автобус ей резко просигналил. Черт бы взял автобусы! Перед самым магазином она перешла на вторую передачу, заехала на тротуар и мимо огромной неоновой рекламы «СУПЕРМАРКЕТ „ВЕЗУЧИЙ ПЕННИ“ въехала на автостоянку.
– Приехали. Надеюсь, мы его не пропустили.
– Давай выйдем, – запросился Сэмми.
– Нет, – отрезала мать. – Подождем здесь.
В магазине кассиры заканчивали обслуживать длинную разношерстную очередь, многие покупатели толкали перед собой корзины из нержавеющей стали. Автоматические двери открывались и закрывались – без конца. Со стоянки отъезжали автомобили.
Мимо них скользнул роскошный ярко-красный «такер». Они уставились ему вслед.
– Этой женщине можно позавидовать, – пробормотала Марго. «Такер» был так же удобен и прост, как их «фольксваген», и в то же время отличался благородством форм. Конечно, это слишком большая машина, чтобы быть практичной. Тем не менее...
Может быть, на следующий год, подумала Марго. Когда придет время продать «фольксваген». Правда, их нет смысла продавать – служат вечно. И если продавать, то с выгодой. Во всяком случае свои деньги всегда можно вернуть.
Красный «такер» влился в дорожный поток.
– Ух! – выдохнул Сэмми. Марго не сказала ничего.
Глава 2
Этим же вечером в семь тридцать Рэгл Гамм выглянул в окно гостиной и заметил, что соседи по фамилии Блэк пробираются в темноте по тропинке, явно намереваясь нанести визит. В свете уличного фонаря было видно, что Джуни Блэк тащит какую-то картонную коробку. Он застонал.
– Что случилось? – спросила Марго. Она и Вик смотрели в комнате по телевизору Сида Цезаря.
– Гости, – произнес Рэгл, вставая. Одновременно раздался звонок в дверь. – Соседи, – пояснил он. – Притворяться, что нас нет, – бессмысленно.
– Может, они сами уйдут, когда увидят, что мы смотрим телевизор? – сказал Вик.
Блэки, в стремлении забраться на следующую ветвь социального древа, открыто выражали свое негодование по поводу телевидения. У них вызывало отвращение все, что появлялось на экране, – от бетховенского «Фиделио» в исполнении Венского оперного театра до клоунов. Однажды Вик высказал предположение, что если бы о втором пришествии Христа объявили по телевизору, Блэки не сдвинулись бы с места.
На это Рэгл заметил, что первым сигналом о начале третьей мировой войны, о взрывах водородных бомб будут погасшие экраны телевизоров. А Блэки либо вообще ничего не заметят, либо посмеются. Закон выживания, сказал Рэгл. Те, кто не научатся реагировать на новые раздражители, погибнут. Приспособиться либо исчезнуть... извечный выбор.
– Я открою, раз уж вам обоим лень пошевелиться. – Марго поднялась с дивана и поспешила к парадной двери. – Привет! – Рэгл услышал ее восклицание. – А что это? Что это? Ой, горячее!
Донесся молодой, уверенный голос Билла Блэка:
– Это лазанья. Поставь горячую воду...
– Я приготовлю кофе по-итальянски, – заявила Джуни, проходя на кухню с коробкой итальянской еды в руках.
Черт, подумал Рэгл. Поработать уже не удастся. Почему они прутся сюда со своими новинками, когда им вздумается? Неужели никого больше не знают?
На этой неделе кофе по-итальянски. На прошлой – лазанья. Сегодня и то, и другое. Наверное, хорошее сочетание, хотя крепкий и горький итальянский кофе казался ему пережаренным.
Появился Билл Блэк и дружелюбно бросил:
– Привет, Рэгл, привет, Вик!
На нем, как всегда, был его повседневный костюм – высокий воротничок на пуговицах, узкие брюки и... и, конечно, его прическа. Безмодельная стрижка, которая сразу же напоминала Рэглу об армейских парикмахерах. А может, старательные молодые служаки вроде Билла Блэка просто стремились подчеркнуть свою принадлежность к огромному чиновничьему механизму.
Билл, например, работал в муниципалитете, в отделе водоснабжения. Каждый божий день пешком, не на машине, он бодро шагал по улице, в своем однобортном костюме напоминая зерно фасоли: настолько бессмысленно и неестественно тесными были пиджак и брюки. И такими же старомодными. Понаблюдать за тем, как Билл Блэк вышагивает возле дома утром и вечером, было все равно что посмотреть старое кино. Впечатление усиливала слишком быстрая, подпрыгивающая походка Билла. У него даже голос такой, подумал Рэгл. Торопливый, слишком громкий. Резкий.
Но своего он добьется, это Рэгл признавал. Странно устроен мир: таких старательных бобров, не отягощенных мыслями и подражающих начальнику вплоть до узла на галстуке и царапины на подбородке, всегда замечают. Продвигают. Выдвигают. В банках, страховых бюро, крупных электрических фирмах, ракетостроительных компаниях, университетах. Рэглу доводилось таких видеть – лаборантов на кафедрах, читающих какой-нибудь заумный курс вроде обзора христианских еретических сект V века и одновременно лезущих из кожи, мостя себе дорогу наверх. Некоторые из них готовы собственных жен выставить в качестве приманки для начальства...
И все же Билл Блэк чем-то нравился сорокашестилетнему Рэглу. Парню было не больше двадцати пяти, он рационально, житейски мудро смотрел на вещи. Учился, познавал новое и осмысливал его. С ним можно было поговорить, он не имел застывшего свода моральных ценностей и добродетелей. Живо реагировал на происходящее.
Например, думал Рэгл, если бы телевидение признали в высших кругах, Билл Блэк на следующее утро поставил бы себе цветной телевизор. И в этом что-то есть. Не надо называть его «невосприимчивым» только потому, что он не хочет смотреть Сида Цезаря. Когда начнут кидать водородные бомбы, погасшие экраны никого не спасут. Мы все погибнем.
– Как дела, Рэгл? – спросил Билл Блэк, садясь на диван. Марго с Джуни ушли на кухню. Вик хмурился, разозленный помехой, – по телевизору показывали последнюю сцену между Цезарем и Карлом Рейнером, и он тщетно пытался на нее настроиться.
– Прилип к ящику для идиотов. – Рэгл улыбнулся Блэку, пародируя его стиль.
Блэк, однако, отнесся к его словам серьезно.
– Великое прошлое нации, – произнес он, усаживаясь так, чтобы не видеть экрана. – Полагаю, это должно мешать тебе в работе.
