Сергей Лукьяненко - Фугу в мундире
- Какая же я тебе японка, мудак... Я кыргызка, я в СССР родилась... Бери меня, бери меня еще, любимый! О-о-о!
- А-а-а! - завопил я, ослабевая.
5. МЕСТНОСТЬ-ПЕРЕКРЕСТОК
- Карээда ни
карасу но томаритару я
аки но курэ, - сказал я. - Прощай, любимая.
- Фуруикэ я
кавадзу тобикому
мидзу-но ото, - прошептала она. - Мы еще встретимся, милый.
Нет, лучше все-таки сказать это по-русски. Вы же японского совсем не знаете, а великого Басе не чтите.
Повторим заново...
- На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний ветер, - сказал я. - Прощай, любимая.
- Старый пруд...
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине, - прошептала, она. - Мы еще встретимся, милый.
Вот так гораздо лучше.
Сегодня Арана-сан говорил по-русски совершенно чисто. Видимо, от волнения. Мы делали Сад Камней для самого Саканиси Тадаси и должны были кончить его до завтрашнего вечера. А у нас еще и не все камни подобрались...
Я копошился вокруг Сада, засевая периметр быстрорастущей зеленой травкой. Легкий предновогодний снежок, словно чувствуя свою неуместность, таял, не долетая до земли. Само пространство Сада уже было засыпано отличной неровной галькой, экспортированной с Капчагайского карьера в Казахстане.
Урча мотором, подъехал Валерка. Урчал джип, Валерка сиял радостной улыбкой.
- Арана-сан, - крикнул он. - Нашел! Вот он, главный камень Сада!
Арана-сан заглянул в джип. Придирчиво осмотрел огромный валун. Послюнявил палец, потер им камень, лизнул... Лицо его раскрылось в довольной улыбке.
- Хорошо, - сказал он. - Будем устанавливать.
Они поднатужились и стали выволакивать валун из джипа.
- Осторожнее, - крикнул я.
Арана-сан гордо промолчал. Валун вывалился из джипа и радостно покатился на них. Валерку отнесло в сторону, а Арана-сан храбро запрыгал перед валуном, пытаясь притормозить его руками. Валун неумолимо наступал, прижимая Арана-сана к стене дома Саканиси-сана. Я испугался, потом вспомнил, что дом Саканиси-сана сделан из рисовой бумаги, и успокоился.
У самой стены валун остановился. Арана-сан облегченно вздохнул и прошептал что-то по-японски. С огорчением посмотрел на раскрошившийся край валуна. Вновь обошел вокруг него, осматриваясь. Кивнул:
- Еще лучше стало. Берись, Валера.
Рыча от натуги, они поволокли камень.
- Помочь? - робко предложил я.
Валера и Арана-сан дружно покачали головами. Я достал новый пакетик с семенами и стал укладывать их в проковырянные специальной иголочкой лунки.
- Знаешь, чего мне сказала моя? - спросил Валерка на перекуре.
Я покачал головой.
- Только мы кончили, как она заявляет: "Хорошо, когда у юноши или малого ребенка пухлые щеки". Я окрысился, ору: "Какие это у меня пухлые щеки? Это у моего напарника пухлые!" А она отвечает: "Глупый, это же слова Сэй-Сенагон! Неужели не читал? Любимая книга премьера Мититаро! Там еще сказано: "Люблю, когда пажи маленькие и волосы у них красивые, ложатся гладкими прядями, чуть отливающими глянцем. Когда такой паж милым голоском почтительно говорит с тобой, - право, это прелестно". Ну, мне уже и на Мититаро плевать захотелось... - Валерка опасливо огляделся, - я и говорю: "Гомик твой Сэй-Сенагон!" А она к стене отвернулась, заплакала и говорит: "Это женщина, она тысячу лет назад жила..." Опростоволосился я...
Валерка со вздохом загасил окурок о главный камень Сада и сказал:
- Ну что, вперед, на бабу-Клаву? Работать надо.
6. МЕСТНОСТЬ СЕРЬЕЗНОГО ПОЛОЖЕНИЯ
- Сергей-сан, - сказал Арана-сан. Я подпрыгнул. - Сергей-сан, мне стало известно, что у вас есть особый конверт. Отдайте его мне. Я стану вашим вечным должником.
- Зачем вам-то конверт? - спросил я.
Помолчав минуту, Арана-сан с улыбкой сказал:
- Один из моих предков не успел доставить важное известие своему князю. Он задержался в пути, и князь умер, не успев прочитать его. Этот позор лег на весь наш род... Он заставил меня уехать с острова. Если я пошлю письмо вместо него... в этом конверте оно дойдет вовремя.
- Простите, Арана-сан, - огорченно ответил я. - Но конверт нужен мне самому. - Арана-сан вздохнул и улыбнулся. - И что вы все выпрашиваете конверт? - спросил я. - Наймите якудзу, через час доставят... вместе с моим мизинцем, если надо.
- Такие конверты нельзя отнять, - тихо сказал Арана-сан. - Их можно только подарить. Извините за беспокойство, Сергей-сан.
7. МЕСТНОСТЬ БЕЗДОРОЖЬЯ
В курятнике было тепло и пахуче. Полуметровый слой куриного помета застилал пол. Это не беда, конечно... Но подтекшая вода заставила птичье дерьмо преть, выделяя в воздух калории и ароматы.
- Как знал, - пробормотал Валера, поправляя высокие, до колен, сапоги. - Ну, а ты чего будешь делать в своих ботиночках?
Возбужденно кудахтали куры. Матово поблескивали свежие яйца. Я взял ближайшее яйцо и швырнул его в потолок. Валера заорал.
- Ты чего? - спросил я.
- Скорлупа в волосы попала... Ну, я пошел. - Валера отважно двинулся напролом. Я стал взбираться на хрупкие рейки курячьих загородок.
- Офигел! - заорал Валера.
Но было уже поздно. Доски под ногами хрустнули, и я полетел вниз.
Падать было мягко.
8. МЕСТНОСТЬ ОКРУЖЕНИЯ
- Мне надо уезжать. - Арана-сан потер переносицу. - Справитесь сами?
- Да конечно! - заявил Валера. - Тут осталось всего-то... два камня поставить.
- Хорошо. Точки, куда ставить, вы знаете... - Арана-сан придирчиво взглянул на почти законченный сад. - Помните - ни с одной точки нельзя увидеть сразу все девять камней. Это главное.
Он пошел к машине.
- Перекур! - радостно объявил Валера, едва шеф уехал. - Работы здесь на час от силы. А Саканиси-сан только вечером придет проверять.
- Может, сделаем вначале? - спросил я.
- Фигня... Отдыхай.
Валера задымил, а я задумчиво побрел по саду. Красиво получается... Я чихнул и полез в карман. Увы, запас одноразовых бумажных платков кончился. И где я ухитрился простыть? Надо было взять обычный матерчатый платок, хоть японцы их и не любят. Им помотай как следует в воздухе - и сморкайся дальше...
На щебенке валялись какие-то белые лоскутки. Непорядок, зато мне на руку. Я подобрал их и с удовольствием очистил нос. Вернулся к Валерке. Тот посмотрел на лоскутки в моей руке с каким-то невыразимым ужасом.
- Ты где их взял?
- В саду валялись.
- Ты место, где их брал, помнишь?
- Нет... А что?
- Ими же Арана-сан отметил, куда камни ставить! Дундук! Козел! Что делать будем?
- Отсюда видно? - заорал Валера. Он сидел скорчившись в три погибели, изображая восьмой камень Сада. - Все девять?
- Если тебя считать за камень, то все девять, - отозвался я.
Валерка выпрямился, плюнул и старательно зарыл плевок ногой. Подошел ко мне с явным желанием уездить по роже, но сдержался. Спросил:
