Брайан Олдисс - Без остановки
- А это правда, что у них у всех по две головы? - спросила маленькая девчушка.
- Нет, конечно, - ответил Фермор. - Они более цивилизованны, чем наше маленькое племя.
Он снова внимательно посмотрел на своих взрослых слушателей.
- Но мы знаем о них немного, потому что территорию их отделяет от нас множество препятствий. В нашу обязанность входит по мере того, как вы растете, углублять знания об окружающем нас мире. Помните, что мы не знаем очень многого, а ведь кроме нашего мира могут существовать и другие, о которых мы можем только догадываться.
Дети, казалось, призадумались, но одна из женщин рассмеялась и сказала:
- Много им будет пользы от того, что они начнут ломать головы над тем, чего, может быть, и вообще нет.
Комплейн, уходя, подумал, что в глубине души он согласен с этой женщиной.
Таких теорий, смутных и самых разнообразных, всегда было множество, но ни одна из них не получала одобрения властей. Он прикинул, не улучшит ли его положение донос на Фермора, но, к сожалению, никто Фермора всерьез не воспринимал, к тому же он был таким медлительным. Не далее, как во время последней яви он был публично выпорот плетьми за лень, проявленную на работе.
Комплейну в это время требовалось решить другую проблему - идти или не идти на охоту. Вдруг он понял, что все последнее время он бездумно шатается до баррикады и обратно. Он сжал кулаки. Время идет, разнообразные обстоятельства меняются, и все время чего-то нет и нет.
Комплейн и теперь, как он привык это делать с детства, внезапно напряг свои мысли в поисках того элемента, который должен быть где-то, но которого он никак не мог найти. Он смутно отдавал себе отчет, что подсознательно готовится к какому-то кризису, какой-то внезапной перемене... Так, словно зрела в нем лихорадка, но все же чувствовал, что это будет что-то гораздо худшее.
Он побежал. Густые черные длинные волосы падали ему на глаза. Тревога бурлила в нем. Его молодое лицо, хотя и с некоторой склонностью к полноте, казалось мужественным и симпатичным. Линия подбородка говорила о характере, губы - об отваге.
И все же надо всем этим доминировала бессмысленная обиженность взгляд, выражающий уныние, взгляд, присущий всем людям племени.
Комплейн бежал почти вслепую, пот заливал ему лицо. В Кабинах было тепло, и люди потели быстро. Никто не обращал на него внимания: бессмысленная беготня была обычным явлением в племени, многие люди пытались таким образом спастись от преследовавших их кошмаров. Комплейн знал лишь одно: он должен вернуться к Гвенне. Лишь женщины обладали магической способностью дарить забвение.
Когда он ворвался в их каюту, она застыла в неподвижности, держа в руках чашку чая. Она сделала вид, что не замечает его, но настроение ее уже изменилось, и на худеньком лице рисовалось напряжение. Она была крупного сложения, и крупное тело странно контрастировало с этим маленьким личиком. В это мгновение вся ее фигура напряженно подобралась, словно она была готова к физическому нападению.
- Не смотри на меня так, Гвенна. Я же не смертельный твой враг.
Он хотел ей сказать нечто совершенно другое, да и голос его прозвучал не так покаянно, но при виде ее гнев опять заговорил в нем.
- Конечно же, ты мой смертельный враг, - с нажимом проговорила она, не глядя на него. - Я никого не одариваю такой ненавистью, кроме тебя.
- В таком случае дай мне глотнуть твоего чая, и будем надеяться, что это меня отравит.
- Об этом я и мечтаю, - произнесла она полным яда голосом и протянула чашку.
Он хорошо знал ее. Ее гнев не был похожим на его гнев. Его проходил медленно, ее же - мгновенно. Она могла ударить его по лицу, а через минуту любить его, причем это у нее получалось лучше всего.
- Улыбнись, - попросил он. - Ты же знаешь, мы как всегда лаемся из-за ничего.
- Не из-за чего? Лидия, значит, для тебя ничего? Только потому, что она умерла, как только родилась, единственная наша девочка, ты говоришь "ничего"?
Он воспользовался тем, что Гвенна потянулась за чашкой, и, проведя рукой по ее обнаженному плечу, запустил наконец пальцы за декольте блузки.
- Перестань! - крикнула она, вырываясь. - Какая ты мерзость! Ты не способен ни о чем другом думать, даже когда я к тебе обращаюсь. Отпусти меня, животное!
Он не отпустил ее. Вместо этого он обнял ее другой рукой. Она попыталась лягнуть его. Он ловко ударил ее под колени и вместе с ней упал на пол.
Когда он приблизил к ней свое лицо, Гвенна попыталась укусить его за нос.
- Убери руки! - выдохнула она, с трудом переводя дыхание.
- Гвенна, милая, - ласково прошептал он.
Поведение ее внезапно изменилось, раздражение сменилось внезапной нежностью.
- А потом ты возьмешь меня на охоту?
- Конечно же. Я сделаю все, что ты захочешь.
Однако то, чего хотела или не хотела Гвенна, не оказало ни малейшего влияния на дальнейшие события, поскольку в этот момент в комнату, запыхавшись, ворвались две племянницы Гвенны, Анса и Дейзи, и сообщили, что ее отец, Озберт Бергасс, почувствовал себя хуже и требует ее к себе.
В одну из сон-явей он заболел прогрессирующим гнильцом, и Гвенна уже навещала его однажды в его отдаленном жилище. Существовало общее мнение, что это продлится недолго. Обычно все болезни в Кабинах тем и кончались.
- Я должна идти к нему, - сказала Гвенна.
Изоляция детей и родителей в критические моменты поддерживалась не так строго, а закон позволял посещение больных.
- Он был неоценимым для нас человеком, - церемонно произнес Комплейн.
Озберт Бергасс на протяжении многих сон-явей был старшим проводником, и его смерть являлась бы для племени ощутимой потерей, и, несмотря на это, Комплейн не высказывал желание навестить тестя: всякие сантименты племя Грина старалось искоренить. Как только Гвенна ушла, он сразу же отправился на рынок, чтобы повидаться с оценщиком Эрном Роффери и узнать, сколько стоит сегодня мясо. По дороге он миновал загоны для животных. Они были более чем полны домашним скотом, мясо которого было более вкусным и нежным, нежели у дичи, добываемой охотниками. Рой Комплейн не был мыслителем и никак не мог решить для себя такой парадокс: никогда до сих пор племени не жилось так хорошо, как сейчас, никогда плантации не давали такого урожая, чтобы даже простой крестьянин мог есть мясо каждую четвертую сон-явь, но зато он, Комплейн, был беднее, чем когда-либо. Он охотился все больше, но ловил все меньше, многие из охотников, которые встали перед той же проблемой, бросили свой промысел и занялись чем-то другим.
Будучи не в состоянии осмыслить логически низкие цены, которые Роффери установил на дичь, и обилие пищи, это печальное положение вещей Комплейн объяснял тем, что оценщик неприязненно относится ко всему клану охотников.
