Питер Уоттс - ОСТРОВ
– Шимп, возможно ли, что чувствительности решетки недостаточно, чтобы увидеть эти флуктуации?
– Нет.
– Хм-м… – Я стараюсь представить какую-нибудь причину, из-за которой шимп мог солгать.
– Какая-то бессмыслица, – жалуется сын.
– Смысл есть, – бормочу я, – если мигает не звезда.
– Но она мигает… Ты же это видишь… погоди, ты хочешь сказать, что есть нечто позади фонов? Между… между ними и нами?
– Угу.
– Какой-то фильтр. – Дикс немного успокаивается. – Но разве мы его не увидели бы? Разве фоны не наткнулись бы на него, следуя к звезде?
Я перехожу на командный голос, каким общаюсь с шимпом:– Какое сейчас поле зрения у курсового телескопа «Эри»?
– Восемнадцать микроградусов, – отвечает шимп. – При текущем расстоянии до звезды поперечник конуса составляет 3,34 световой секунды.
– Увеличь до ста световых секунд.
•Изображение разбухает, уничтожая прежнее, разделенное на две части. На мгновение звезда снова заполняет Бак, окрашивая все на мостике в темно-красные тона. Затем съеживается, точно съедаемая изнутри.Я замечаю какую-то нечеткость картинки.
– Можешь убрать этот шум?
– Это не шум, – сообщает шимп. – Это пыль и молекулярный газ.
Я удивленно моргаю.– Какая у него плотность?
– Сто тысяч атомов на кубометр. На два порядка больше туманности.
– Почему он такой плотный? – Мы наверняка заметили бы любое небесное тело, достаточно массивное, чтобы удерживать возле себя столько материала.
– Не знаю, – признается шимп.
У меня возникает тошнотворное ощущение, что мне известен ответ.– Настрой поле зрения на пятьсот световых секунд. Повысь усиление условных цветов в ближней инфракрасной области.
Космос в Баке становится зловеще темным. Крошечное солнце в центре, теперь размером с ноготь, сияет с возросшей яркостью: раскаленная жемчужина в мутной воде.– Тысяча световых секунд, – командую я.
– Вот оно, – шепчет Дикс.
Края Бака теперь вновь по праву занимает дальний космос: темный, чистый, первозданный. DHF428 располагается в центре тусклой сфероидной завесы. На такие иногда натыкаешься – это ненужные ошметки звезды-спутника, чьи конвульсии извергают газы и излучение на световые годы. Но 428 – не останки новой звезды. Это красный карлик, безмятежный и мирный, звезда среднего возраста. Ничем не примечательная.Если не считать того факта, что она сидит точно в центре разреженного газового пузыря диаметром 1,4 астрономической единицы, то есть 210 миллионов километров. И того, что этот пузырь постепенно не рассеялся, не растаял в космической ночи. Нет, если отбросить вероятность серьезной неисправности дисплея, то получается, что эта небольшая сферическая туманность расширилась от центра до диаметра примерно в триста пятьдесят световых секунд, а затем просто остановилась, и границы ее намного более четкие, чем на то имеет право природное явление.
Впервые за тысячу лет я жалею, что не подключена к компьютеру нейронным шунтом. У меня уходит целая вечность, чтобы набрать движениями глаз параметры поиска на клавиатуре в голове и получить ответы, которые мне уже известны.
Компьютер выдает цифры.
– Шимп, повысь яркость условных цветов для волн 335, 500 и 800 нанометров.
Ореол вокруг 428 вспыхивает, как крылышко стрекозы на солнце. Как радужный мыльный пузырь.– Оно прекрасно, – шепчет мой пораженный сын.
– Оно способно к фотосинтезу, – сообщаю я.
* * * Судя по спектру, феофитин и эумеланин[1] . Есть даже следы какой-то разновидности пигмента Кейпера на основе свинца, поглощающего рентгеновское излучение в пикометровом диапазоне. Шимп выдвинул гипотезу «хроматофора»: ветвящихся клеток с маленькими гранулами пигмента внутри, как с частичками угольной пыли. Если сгруппировать эти частички, то клетка фактически будет прозрачной, а если распределить их по цитоплазме, то вся структура потемнеет, станет ослаблять электромагнитное излучение, проходящее сквозь нее сзади. Очевидно, на Земле были животные с такими клетками. Они могли менять окраску, сливаться с окружающим фоном и так далее.
– Значит, вокруг этой звезды есть мембрана… или живая ткань, – говорю я, пытаясь усвоить новую концепцию. – Мясной пузырь. Вокруг целой чертовой звезды.
– Да, – соглашается шимп.
– Но это же… Господи, какая же у него должна быть толщина?
– Не более двух миллиметров. Вероятно, меньше.
– Почему?
– Если бы он был намного толще, то стал бы заметнее в видимом спектре. И «фон Нейманы»[2] обнаружили бы его, когда наткнулись.
– Но при условии, что эти… клетки, я полагаю… подобны нашим.
– Пигменты такие же, остальное тоже может быть похожим.
Но не слишком похожим. Никакой обычный ген в такой среде не продержится и двух секунд. Не говоря уже о каком-то чудесном растворителе, который эта штуковина должна использовать в роли антифриза…– Ладно, тогда давайте будем консервативны. Допустим, средняя толщина – миллиметр. Плотность примем равной плотности воды. Какова масса пузыря?
– 1,4 йотаграмма, – почти в унисон отвечают Дикс и шимп.
– Это будет… э-э…
– Половина массы Меркурия, – охотно подсказывает шимп.
Я присвистываю.– И это один организм?
– Пока не знаю.
– У него есть органические пигменты. Он разговаривает, черт побери! Он разумный.
– Большая часть циклических эманаций живых существ есть простые биоритмы, – отмечает шимп. – Это не информативные сигналы.
Я игнорирую его и обращаюсь к Диксу:– Предположи, что это сигнал.
Он хмурится:– Шимп говорит…
– Предположи. Пусти в ход воображение.
Достучаться до него не получается. Он какой-то нервный. Я понимаю, что он часто выглядит таким.– Если кто-то тебе сигналит, – говорю я, – что ты станешь делать?
– Сигналить… – на лице смущение, и где-то в голове замыкаются контакты, – …в ответ?
Мой сын – идиот.– И если входной сигнал имеет вид систематических изменений яркости света, то как…
– Использовать импульсные лазеры: настроить на попеременную выдачу импульсов с длиной волны 700 и 3000 нанометров. Мощность переменного сигнала можно повысить до экзаватт, не подвергая опасности наши радиаторы; после дифракции получится около тысячи ватт на квадратный метр. А это намного превосходит порог обнаружения для любого устройства, способного детектировать тепловое излучение красного карлика. Содержание сигнала не имеет значения. Если это просто крик. Ответный крик. Проверка на эхо.
