Борис Фрадкин - Дорога к звездам
Борис пришел не один. Следом за ним в дверях показался Михаил Огородов, староста группы, очень серьезный мальчик, с ежиком пепельных волос и суровым взглядом зеленоватых глаз. За спиной Огородова Яша увидел рыжего Алешку Быкова и Кузьму Лекомцева, которого в классе называли просто Кузей.
Огненные вихры Алешки походили на застывшую пену морских волн, его широкое скуластое лицо постоянно ухмылялось, плутоватые глаза не сулили ничего хорошего. Он был мастер выдумывать прозвища.
Борис, сдержанно улыбаясь, подошел к самой кровати и протянул Яше руку.
— Здравствуй, — сказал он, — в гости к тебе пришли. Мы и раньше приходили, да твоя мать не пускала.
— Строгая у тебя мать, — заметил Алешка, разглядывая потолок комнаты.
— Вы садитесь, — попросил Яша. — Прямо на кровать можно.
— На улицу еще не пускают? — спросил Кузя.
— Куда там! Я только на ноги встал.
— Плохо.
— Борька сегодня по математике кол заработал, — сказал Алешка.
— Выскочил, — нахмурился Борис, — доложил…
Алешка вскочил на ноги и отдал Борису честь.
— Так точно, доложил. А ты в следующий раз пойдешь к доске, спичкой в ухе поковыряй — тебе всем классом подсказывали.
— Подсказывали… У Ольги Михайловны много подскажешь. На охоте с дядей проходил, — пояснил Борис Яше. — Целую неделю по лесу шатались. Такая красота!
— А как в технической?
— В технической-то? — Борис смутился и отвел глаза в сторону.
— Да он туда не ходит, — сказал Алешка. — Говорит, без тебя скучища.
— А что, не скучища? — вскрикнул Борис. — Надоело мне одни кораблики строить. Хоть бы еще моторные, а то все парусные, на которых Петр Первый воевал.
— Борис прав, — подтвердил Михаил Огородов, все время рассматривавший модели на полках, — какая это техническая станция? Мне тоже кораблики надоели. Вон, смотрите, какие интересные штуки у Яши стоят, совсем другое дело. А Григорий Григорьевич, кроме корабельных моделей, ничего знать не хочет.
— Как же быть? — спросил Яша,
— Другого руководителя нужно. Друзья помолчали.
— Ты что читаешь? — спросил Михаил, протягивая руку к раскрытой книге. — Ух, какая красивая! «Тайна двух океанов»… Дашь почитать?
— Что ж… возьми. А пионерские сборы были?
— Были, — протянул Борис, — только давно. Уж и не помню когда. Как ты заболел, так, по-моему, один раз всего и собирались. Вожатый тоже хорош.
— Вася-то? — подхватил Алешка. — Ему с нами скучно. Иду это я вчера по улице, а он идет мне навстречу. Заметил меня и сразу за угол свернул, будто туда ему и нужно. Хорош, да?
— Наши вчера шестому «А» в футбол саданули, — сказал Кузя, — восемь — два в нашу пользу. Любо-дорого!
Друзья долго бы еще обменивались новостями, но появление в комнате Анны Матвеевны положило конец разговору. Она объявила, что на сегодня хватит. Протесты Яши не возымели на нее никакого действия.
Встреча с товарищами взбудоражила мальчика. Он снял с полки последнее свое творение — водяную турбинку и, положив на колени, долго размышлял над нею. Брови его при этом все время были в движении, на лбу собирались морщинки — признак напряженных поисков. Забывшись, он жестикулировал и шептал что-то, кивая головой. Можно было подумать, что Яша обсуждает свои замыслы не в одиночестве, а в кругу товарищей, которые только что ушли.
3
Когда Яша подошел к дверям класса, уже прозвенел звонок и все ребята сидели за партами. Яша осторожно приоткрыл двери, в классе наступила тишина. Мальчики и девочки думали, что входит учитель. Увидев Яшу, они загудели: «О-о-о!», повскакали из-за парт и обступили его. За сорок дней болезни Яша отвык от школы и теперь стоял смутившийся, точно новичок.
— Яшка-дохляшка пришел! Яшка-дохляшка пришел! — загудел Колька Чупин, первый драчун в школе и капитан классной футбольной команды. Он хлопал крышкой парты и притоптывал ногами, создавая половину всего шума. — Ура Яшке! Качать дохляшку!
— Окончательно выздоровел? — спросил Мишка Огородов.
— Как дела на том свете? Все в порядке? — высовываясь из-за спины Огородова, спросила Томка Казанская, полная и хитроглазая девочка.
— Для порядка тебя там не хватает, — отрезал Яша. Класс отозвался одобрительным хохотом. Тут кто-то заметил входящую Ольгу Михайловну. Точно по мановению волшебной палочки класс оказался на своих местах. Наступила тишина.
Ольга Михайловна, преподавательница математики, полная краснощекая женщина, степенно подошла к столу и медленно, с достоинством, опустилась на стул. Ученики ее побаивались.
— Начнем урок.
Шорох раскрываемых тетрадей, и снова тишина.
На перемене, как и прежде, Яша задержался, кончая заданные примеры. Он обладал медлительностью, не свойственной никому в семье Якимовых.
Покончив с примерами, Яша направился было к дверям, но тут обратил внимание на сверток, лежавший на окне. Он был завернут в двойной лист из журнала «Техника — молодежи». На отогнувшемся крае листа мальчик прочел жирный заголовок: «Самодельный фотоаппарат». Нечего и говорить, что заголовок заинтересовал Яшу. Отец выписывал ему и «Технику — молодежи», и «Пионерскую правду», но ни в том, ни в другом описания самодельного фотоаппарата мальчику не попадалось. Он остановился у окна и стал осторожно развертывать сверток.
— Ребята! — раздался за его спиной возмущенный голос Женьки Мачнева. — Смотрите: Якимов мой завтрак ворует. Вот ворюга. Смотрите!
Яшу точно обдали кипятком. Он стремительно обернулся и увидел любопытные лица ребят, заглядывающих в класс. Друзей Яши среди них не было.
— Дурак, — сказал Яша, продолжая развертывать сверток, — мне не нужен твой завтрак. Я только посмотрю, что тут про самодельный фотоаппарат написано.
— Отдай! — крикнул Женька.
Он подскочил к Яше и выхватил сверток из его рук. Вокруг спорщиков собрались мальчишки.
— Не стыдно? — продолжал кричать Женька. — Не стыдно, а? Думаешь, за тебя Сивков заступается, так тебе уж и чужие завтраки можно жрать? Тебя, наверно, мать совсем заморила, что ты такой тощий. На пирожные всякий найдется.
— Я только хотел у него посмотреть страницу журнала, — пояснил Яша, с трудом сдерживая нервный озноб и закипающий гнев. — Пирожными меня не кормят, но мне наплевать на них.
— Ага, не кормят… Вот, вот, смотрите. Видите, кусочек откушен?
Он стал показывать всем ребятам пирожное, от которого, действительно, был откушен уголок.
— Эх, ты, не стыдно, а?
Яша стиснул кулаки, он с трудом удерживал себя, чтобы не ударить Женьку. Слабее Яши в классе никого не было, а болезнь довела эту слабость до предела. Колени его дрожали, он еще неуверенно стоял на ногах. Как ни труслив был «маменькин сыночек», он понял, что может совершенно безвозмездно наказать своего противника.
