Виктор Зайцев - Прикамская попытка - 3
Основной задачей, как и в прошлое посещение столицы, была "обкатка" моих соратников в большом городе, в незнакомой среде, практика в иностранных языках и общение с жуликами и пройдохами. Конечно, по пути в Россию, мы заходили во многие европейские порты, парни уже насмотрелись на Европу. Но, там стоянки были кратковременными, а в Санкт-Петербурге придётся жить долго. Поселились мы в нашей базе на Васильевском острове, где вполне хватило места всем. Я, с видом важного чиновника, провёл ревизию, моментально нашёл недостачи и недоделки. Воровства, к счастью, не обнаружил, но моим резидентам пришлось тяжко. Вплоть до того, что двоих я сразу забрал с собой в Прикамье, а Володя тут же направил им замену из Таракановки, пару месяцев справятся втроём, ничего страшного. Телефонизация Петербурга шла непростительно медленными темпами, позволяя нашей резидентуре прозябать, не умирая с голоду. Применить фантазию парни не пытались, видимо, сработал провинциальный комплекс.
Накрутив им хвоста, я поставил столичной команде конкретные задачи, сроки их исполнения и указал методы решения проблем. После этого, очередной раз проинструктировав своих дальневосточных воспитанников на предмет поведения в большом городе, особенно по конфликтным ситуациям, оставил их развлекаться в столице, не забыв напомнить, чтобы искали себе невест, срока на это осталось не больше полутора месяцев. Моя же дорога лежала к Лушникову, отстроившему неслабый дворец, Акинфий Кузьмич развернулся в последние годы со всем провинциальным напором. Его резиновая монополия приносила больший доход, чем наше совместное ружейное производство. Несмотря на это, практичный тесть Володи, не терял голову и грамотно распоряжался своим Камско-Волжским торговым речным флотом. Уже третий год его пароходы опережали конкурентов в торговле, успевая сделать три-четыре рейса там, где их соперники еле заканчивали один.
С Акинфием Кузьмичом давно сложились простые родственные отношения, у него в доме я смог отдохнуть пару дней, не выходя на улицу. Наслаждался спокойным бездельем, думал, составлял планы, парился в бане, чёрт возьми. Четыре месяца мы не видели нормальной, человеческой обстановки, пищи из свежих продуктов и спокойной, мещанской жизни. Увы, это спокойствие, о котором мечтал полгода, надоело за два дня. Утром третьего дня своего отдыха у Кузьмича, я побрился, оделся в лучший костюм, и отправился наносить визиты. Первым делом, к нашей Марии Алексеевне, о существовании которой, грешным делом, забыл за прошедшие годы. Никита упоминал о ней по радиосвязи, что княгиня восстановила своё имение, но живёт в Петербурге. Отношения с Дашковой у Марии Алексеевны не заладились, от участия в продавливании наших товаров она отошла. Да и наши резиденты, обычные крестьянские и рабочие парни, явно стеснялись общаться со знатной дамой, спустили совместные коммерческие отношения на тормозах.
Я не ругал парней за это, их можно понять, хлопот хватало и со стройкой, и с теми немногочисленными заказами на телефонизацию. Сам же я просто рассчитывал повидать старую знакомую, без всякой корысти. Тем более обидным оказался подчёркнуто равнодушный приём у княгини Морозовой. В гостях у неё были два офицера лет тридцати пяти, видимо, женщина испугалась их ревности, слишком уверенно чувствовал себя один из них, майор от артиллерии Тучков Алексей Иванович, чтобы оказаться случайным гостем. Но, меня заинтересовал полковник Лансдорф, видимо, интерес оказался обоюдным. Услышав моё имя, полковник из равнодушно вежливого дворянина, случайно столкнувшегося с "чёрной костью", то бишь, со мной, превратился в преувеличенно вежливого собеседника. Я, быстро поняв, что моё присутствие неприятно хозяйке дома, поспешил откланяться. Вот ведь, никакой благодарности за спасение из рук бунтовщиков, хотя, так обычно и бывает. Скорее всего, княгине претит напоминание о днях унижений и страданий, в моём лице.
Так вот, едва за мной захлопнулись двери особняка княгини, полковник Лансдорф поспешил меня догнать, засыпав градом комплиментов. И телефоны я выдумал, и патроны с галошами запатентовал. Теперь из дальних странствий привёз пушнины на многие тысячи рублей, одним словом, "не будет ли любезен многоуважаемый джин", вернее господин Быстров, познакомить Ивана Фёдоровича Лансдорфа со своим производством артиллерии и боеприпасов, несомненно, самым передовым в мире. Ибо Иван Фёдорович изучил все передовые артиллерийские системы и находит наши пушки самыми лучшими. Не говоря уже об оригинальном револьвере, несомненно лучшим пистолетом в мире. Не будь я циником, возможно, поверил бы в искренность похвалы нашему оружию, тем более, что оно действительно опережало время лет на тридцать-сорок, как минимум.
- Я был бы счастлив побывать на ваших заводах в Прикамске, посмотреть на станки, способные выпускать столь совершенные изделия человеческого гения, - разливался соловьём Лансдорф.
- Может, он действительно фанат оружейного дела? - мелькнула расслабленная мысль, - может, показать ему заводы, будет ещё один единомышленник? Человек грамотный, вон, как расхваливает технику. Стоп! На кой чёрт офицеру, дворянину, наши станки?
- Иван Фёдорович, - не удержался я от наглого вопроса лощёному полковнику, - зачем Вам станки? Откуда Вы вообще знаете о Прикамском заводе? Как у офицера возникли мысли о существовании каких-то станков?
- Я изучал этот вопрос, - как-то неуверенно промямлил Лансдорф.
- Неужели? - развеселил меня его ответ, - тогда Вы знаете наизусть данные по шуваловским единорогам, лучшим орудиям в России и Европе. Какова скорострельность этих орудий, дальность выстрела?
- Мне-е-е, дас-с-с, - заблеял артиллерист, не оставляя сомнений в своей принадлежности к племени шпионов. Какой профессионал не знает ТТХ* лучшего орудия в армии, самого передового изделия* в мире? Вернее, не сомневаюсь, что многие офицеры не знают характеристик шуваловского единорога, так они и о наших орудиях и боеприпасах не слышали.
- Честь имею откланяться, - распрощался я с полковником, направляясь по скрипучему снежку в особняк Желкевского. Забот в столице у меня хватало и без общения со шпионами. Первым делом пришлось выправлять документы на оружейный завод во Владивостоке, я записал совладельцем Палыча, он у нас получался непростительно бедным, до сих пор не имел недвижимости. Затем отправился в Берг-коллегию, заявки на добычу железной руды, каменного угля тоже нуждались в оформлении. Ладно, хоть золотой прииск мы решили подарить императрице, его оформлять не пришлось. Однако, на походы по инстанциям ушли те восемь дней, что оставались до аудиенции у Екатерины.
