Тахир Малик - Святая ночь
Когда Ниг взял обратный курс на свою родную планету Унет, он чувствовал себя именно таким горе-путешественником. Внезапная, необъяснимая смерть Кива спутала все их планы. Пришлось свернуть программу исследований и ограничиться лишь осмотром маленького участка планеты. Поместив тело Кива в вакуумную камеру, Ниг уже не отваживался отходить далеко от корабля. Взяв образцы минералов, пробы грунта на разных глубинах, он выбрал из множества изваяний два и поместил их в контейнер с прочими находками. Даже это было нарушением инструкции, обязывавшей прекратить экспедицию в случае смерти одного из членов экипажа. Но нельзя же было вернуться с пустыми руками.
Пока звездолет набирал ускорение, Ниг следил за работой систем жизнеобеспечения. Когда датчики возвестили о том, что достигнута крейсерская скорость, космонавт проверил работу роботонавигаторов и вошел в камеру сна.
Пробудился Ниг от какого-то толчка. Когда он освободился от ремней и поднялся с ложа, то едва мог двигать руками и ногами — они словно налились свинцом, все тело ломило. Ниг прислонился к стене, обхватив ладонями голову. Вдруг быстро открылась дверь и показалось чье-то лицо. Ниг не успел рассмотреть его, потому что дверь бесшумно закрылась с такой же быстротой. Ниг бросился в ярко освещенный коридор. Никого. Он направился к вакуумной камере. Заглянул внутрь через перископ: труп был на месте. В тот же миг за спиной космонавта послышались вкрадчивые шаги. Кто-то проскользнул в кабину управления. Противный зуд пробежал по телу, кожа покрылась фиолетовыми пятнами. «Волнуюсь», — мелькнуло в сознании Нига. Он снял с предохранителя аннигилятор и направился в кабину. Но здесь тоже никого не было. Космонавт обессиленно повалился на сиденье пилота. С минуту прислушивался к гудению приборов. И снова окаменел от страха кто-то сзади положил руку ему на плечо, прошелестело чужое дыхание. Ниг резко обернулся, выставив вперед аннигилятор. И снова никого не увидел. Он сходил еще раз к вакуумной камере, убедился, что труп Кива на месте, осмотрел все закоулки корабля и вернулся в кабину.
«Что это? Галлюцинации? Нервы сдали, не могу взять себя в руки? Опять кто-то ходит. Шаги. Несуществующего. Почему я боюсь? Разве Несуществующий страшен? Ведь он есть только в моем воображении?.. Но откуда он взялся? Почему я позволил ему занять место в моем сознании? Еще не пройдена и половина пути. Я одинок на корабле. Только я один. Больше никого нет. И шагов нет. Я один. Я один…»
Ниг подключился к аппарату психотерапии. Когда нервы несколько успокоились, вновь вошел в камеру сна. Он снова проснулся от непонятной тяжести. Все тело ломило. С трудом поднялся, прошел в кабину управления. Ровное гудение приборов. Никого. Ниг опустился в кресло и впал в забытье. Ему привиделся Фид. Серьезный взгляд, редкая растительность на лбу, толстые фиолетовые губы скорбно выпячены. И голос — грубый, скрипучий.
— Мы проиграли, Ниг. И приговор должны вынести сами.
— Приговор? Зачем?
— Новые порядки требуют от нас безошибочной работы.
— Такие порядки могут установить только невежды.
— Воля ученых часто находилась в руках невежд.
— Я не понимаю, чего вы добиваетесь.
— Мы должны вынести приговор.
— Какой приговор?
— Как ты смотришь на самоаннигиляцню?
— Такая дикая мысль никогда не могла прийти мне в голову.
— Подумай!
— Это безумие, Фид!
— Подумай!.. Это самый верный путь…
Ниг вскочил с кресла. Протер глаза. Опять галлюцинации? Надо сосредоточиться и выгнать из головы все нелепые мысли. Но успокоение не приходило, Ниг машинально принялся барабанить руками по стене — привычка, оставшаяся со времен обучения в центре космоплавания. Но движения были необычно затруднены, тяжесть не покидала его. Ниг перевел взгляд с приборов на стену и чуть не вскрикнул — на руках у него было не по три, а по пять пальцев. Столько же, сколько у каменных изваяний на Эрл! Космонавт, шатаясь, поднялся и вышел из кабины. Снова посмотрел на руки. Нет, пальцев не пять, а как всегда, три. Значит, опять галлюцинации. «Проклятые памятники! Вся эта чушь лезет в голову из-за них!» Он бросился в грузовой отсек, стал лихорадочно вскрывать запоры герметического контейнера с образцами, взятыми на Эрл. Но вовремя одумался и остановился. «Опять грубейшее нарушение инструкции. Если случайно допущу микроорганизмы планеты в атмосферу корабля, они попадут и на Унет. Это может вызвать катастрофу… Надо привести себя в порядок…»
Ниг надолго включил агрегат психотерапии, а затем сразу же направился в камеру сна, закрепил себя на ложе ремнями и мгновенно уснул. Робосторож разбудил его перед самой посадкой на Унет.
Услышав о том, что Ниг вернулся, Фид не смог усидеть дома. Но и пойти к старому другу долго не решался. В неудаче экспедиции он винил только себя: ведь это он двадцать два года назад заявил, что на одной из планет, обращающихся вокруг отдаленной звезды Тэт, должны быть условия для жизни, и она сможет принять переселенцев с Унета.
К тому времени его родная планета сделалась гигантским кладбищем. Стремительно вымирали последние виды растений и животных, естественная среда обитания сделалась небезопасной и для унетян, породивших эту всепожирающую цивилизацию. И за такой исход развития были ответственны администраторы и менеджеры. Ведь ученые заранее предсказали наступление такого момента, когда ситуация выйдет из-под контроля, и били тревогу, предупреждая об опасности. Однако население Унета, ослепленное успехами техники, не обратило внимания на предостережения и восприняло их как предположения скептиков. «Уму непостижимо» — это определение стало обиходным для всех и каждого. Скорость уму непостижимая. Мощность уму непостижимая. Погоня за самым-самым привела к загрязнению окружающей среды в уму непостижимой степени. Однако это явление признали только тогда, когда оно сделалось очевидным. И все-таки унетяне не нашли в себе сил самоограничиться, а когда на планете не осталось свободной земли и поверхность ее полностью перешла в услужение менеджеров, наступил кризис. То, что сначала объявлялось победой разума над законами природы, обернулось поражением. Экономика, нацеленная на погоню за барышами, начала рушиться. Благосостояние населения Унета пошатнулось. Вот тогда-то и бросились в космос за спасением. Долгие годы поисков ничего не принесли ученым не удавалось обнаружить планету, пригодную для заселения. И тут явился Фид со своими расчетами. Планету, открытую им, назвали «Эрл», что значит «Надежда». Надежда на продолжение жизни. Ибо впереди унетян ждала пустота. Голая земля. Без единого живого существа, без единого зеленого кустика. И только осевшие, полуразвалившиеся здания, громоздящиеся повсюду, останутся свидетельствами жизни, что когда-то была на Унете… Таким видели завтрашний день планеты ее обитатели. С тем большим воодушевлением принялись за подготовку экспедиции на Эрл. Судя по данным Фида, состав атмосферы был там почти идентичен составу атмосферы Унета. К тому же спектроскопические исследования показали, что на далекой планете есть вода.
Если бы кто-нибудь из ученых сотню лет назад объявил, что на одной из далеких планет может существовать жизнь, он наверняка не был бы вознесен на такие высоты славы, как Фид. Его открытие заняло бы место среди обычных ежедневных новостей. Но в иную эпоху, когда жизнь Унета висела на волоске, а исследования ученого привели к таким обнадеживающим результатам, в сердце каждого унетянина зажегся огонь надежды. Именно поэтому Фиду повсюду воздавались почести.
Для полетов автоматов, для контрольных проверок не было времени. Поэтому перед выдающимися исследователями Нигом и Кивом была поставлена задача: долететь до Эрл, опуститься на ее поверхность, изучить возможную среду обитания на месте, при встрече с разумными существами установить контакт. Чтобы обезопасить космонавтов от поражения неведомыми микроорганизмами, была разработана аппаратура, обеспечивавшая кораблю и его экипажу большую зону защитного излучения. И вот теперь корабль Вернулся. Надежда рухнула.
Ниг, живой, но с симптомами психического расстройства, рассказывает о преследовавших его галлюцинациях. Кив погиб от неизвестной причины несмотря на все меры предосторожности, принятые космонавтами. Главный итог экспедиции — условия на Эрл опасны для жизни унетян. Этого достаточно, чтобы перечеркнуть судьбу Фида.
Сердце его сжалось. Душе захотелось безлюдья, широкого простора. Просторы… Где они есть? Теперь это просто метафора. Мы привыкли к узким ущельям между зданиями, только вот душа не может привыкнуть, атавистическая тяга к воле все живет в ней.
Сейчас все спят, подключившись к своим любимым программам проектора сновидений. Только Фид не может уснуть. Вот уже несколько дней он мучается от невозможности забыться — импульсы проектора искажаются, и вместо приятных сновидений он видит кошмары. И никому не поведаешь о своем горе. Есть ли кто-нибудь, кто разделил бы с ним его печаль?!
